Венец лжи (ЛП)

Мне хотелось опустить глаза, нервно разгладить пальцами платье.

Я не сделала ни того, ни другого. Решила общаться с ним как с любым слишком напористым управленцем при обсуждении условий успешной деловой сделки.

— Я нахожу тебя высокомерным и грубым.

«И от этого вся теку».

Я вздернула подбородок.

— Мне не нравятся лжецы, и мужчины, считающие, что могут меня использовать.

«И несмотря на это, я подумываю о том, чтобы потерять с тобой девственность».

Пенн потер подбородок, скользнув по мне взглядом так, будто слышал мои безмолвные ответы и сосредоточился только на них.

— Я высокомерен, потому что добился успеха дорогой ценой. А груб, потому что у меня нет времени на идиотов, — он шагнул вперед и навис надо мной, одним взглядом припечатав к стене. — Ты уже знаешь, что тебе я лгать не буду.

Пенн наклонился ко мне, нарушив личное пространство, и коснулся носом моего уха.

— И обещаю, что буду тебя использовать. Я буду использовать тебя каждое утро и каждую ночь. Использовать тебя спереди и сзади. Привязанную к кровати. Но при каждом использовании ты будешь просить еще. Ты будешь умолять меня, Элль, — он обхватил губами мою серьгу и потянул, пока у меня в ухе не вспыхнула острая боль.

— Вот чего тебе следует бояться. Ничего более.

Я оттолкнула его и направилась к тротуару.

Я была к этому не готова. Мне хотелось снять напряжение с помощью секса, а не бросаться с головой в разврат.

— Я передумала. Мой ответ — нет.

Сильные пальцы обхватили мое запястье и дернули назад.

— Хрена с два.

Пенн прижал меня к стене лицом. Затем обхватил ладонями мои бедра и, резко притянув к себе, толкнулся в меня своей эрекцией.

Из груди вырвался долгий, гортанный стон. Я никогда раньше не издавала подобных звуков и понятия не имела, откуда он взялся.

— О, Элль, да ты сама лгунья, — Пенн схватил меня крепче и толкнулся еще сильнее. — Ты этого хочешь? Соблазнения? Чтобы ты сдалась, мне нужно тебя соблазнить?

Он склонился надо мной, и его губы коснулись моей лопатки.

— Потому что я могу это устроить. Могу тебя уговорить или заставить. Могу воплотить любую гребаную фантазию, какую ты только захочешь.

Его голос стал мрачным, словно ночной кошмар.

— Со мной тебе не нужно себя подавлять. Хочешь, чтобы это было грубо…, — он сжал мне шею, вдавив щекой в кирпич, а другой рукой скользнул вниз по моему телу и, задрав мне платье, агрессивно схватил меня между ног.

Я почувствовала, как в ушах взорвалось сердце, будто под пальцами Пенна ожила сила, о существовании которой я никогда не подозревала.

Но потом всё резко прекратилось.

Неистовый голод его прикосновений растаял в нежных ласках. Он обнял меня, лаская языком мою шею и легонько касаясь пальцами клитора.

— Или нежно?

Я задрожала в его объятиях, ужаснувшись тому, что мое тело охотнее отозвалось на грубость, чем на нежность.

— Меня влечет к тебе, Элль. С того самого момента, как впервые тебя увидел. Знаю, что ты тоже меня хочешь, потому что прямо сейчас мои руки на твоей киске, и ты чертовски влажная, — с резким вздохом он сдвинул мои трусики и провел пальцем по обнаженной коже.

Мои бедра непроизвольно покачнулись, и Пенн прошипел мне в ухо:

— Вот, пожалуйста. Перестань себе лгать. Это самое страшное преступление. Скажи мне, чего ты хочешь.

— Ты мне все еще не нравишься настолько, чтобы я говорила тебе такие вещи.

Он был чистым искушением.

За пределами рассуждений и понимания. Я жутко разозлилась, услышав его усмешку, а он, наслаждаясь моей гибелью, просунул в меня свой палец.

Я потеряла способность стоять. От восхитительного отголоска его горлового смеха по моему телу прокатилась волна желания.

Когда он погрузился глубже, я сжала его палец.

— Зато твоему телу я нравлюсь так, что хватит и уму, и сердцу.

Мои нервы натянулись до предела. Его прикосновения. Его власть. Его манипуляции — всё превращало его в нечто большее, чем просто человек.

У меня не было ни единого шанса.

— Только секс…, — выдохнула я, чувствуя, как двигается во мне его палец.

— Как скажешь.

— Только похоть.

— Океан гребаной похоти.

Казалось, его движения ускорились, еще больше разжигая во мне жар и острую, невыносимую потребность.

Всего лишь палец.

Это было чересчур.

Этого было недостаточно.

Но мое тело, после того, как я годами пренебрегала его желаниями, ночами воображая себе подобные вещи, полностью сдалось.

Я уронила голову на плечо Пенна, предоставив ему полный контроль и тут же услышала, как он порывисто втянул воздух. Он прижимал меня к себе, всё так же двигая пальцем.

— Это еще одно «да»? — Пенн поцеловал меня в шею, слегка прикусив зубами кожу и просунув палец еще глубже. — Скажи мне, что это гребаное «да», пока я не сошел с ума.

Я кивнула.

И на этом все.

Пенн Эверетт исчез, превратившись в охотника. Он развернул меня и, прижав к стене, раздвинул бедром мне ноги.