Venceremos

— Это шантаж, детка. Как минимум. Думаю, ещё пара статей к нему добавится. Мы следили за секретаршей сенатора, у нас к ней есть вопросы. И вот в процессе слежки за ней выяснили многое про тебя. Случайно. В принципе, ты нам не нужен. И пока никто, кроме меня, про тебя ничего в ФБР не знает. Могу тебя обрадовать, мальчик, что у тебя сейчас есть выбор. Это очень редкий случай. Будет так, как ты выберешь сам. Никто тебя ни к чему не принуждает.

— Что мне делать? Я могу вернуть деньги. Пожалуйста! — заскулил Дик.

— Это само собой, Дик. Безусловно, ты вернёшь все деньги. Я о другом хочу поговорить. Сенатор — мой давний друг. Я очень хочу ему помочь, и мне нужны гарантии. Более того, я хочу быть уверена в том, что если скажу ему, что решила этот вопрос без малейших его просьб об этом, то не будет никаких сюрпризов от тебя, Дик. Поэтому повторю, что мне нужны очень сильные гарантии.

— Какие?

— А какие у тебя есть?

— Скажите, что нужно, и я всё сделаю.

— Мне нужен компромат на тебя. Понимаешь? Ты должен найти и дать мне весь, который только может быть, компромат на себя. Вот такие дела, детка. При этом прямо сейчас мы пойдём к тебе домой, и ты всё выложишь. У нас с тобой нет времени.

— У меня нет компромата на себя. Что за чушь? Кто будет…

— Заткнись! Тем хуже для тебя. Значит, нужно его создать.

— Как?

— Сейчас мы с тобой перейдём на другую строну парка. Там я тебе объясню, что нужно сделать. Принуждать тебя не буду. Мне важно, чтобы ты сам сделал выбор.

На той стороне парка я их ждал на некотором расстоянии. Эта его часть примыкала к неблагополучному району, и там на лавочках ночевало много бездомных.

Рядом с такой лавочкой я их и поджидал, основательно загримировавшись.

На лавочке, завернувшись в грязный спальный мешок, ночевал бездомный негр.

Все горожане знают, что здесь много бездомных ночует, поэтому в этой части парка практически нет прохожих или совершающих пробежки. А ночующие бедолаги просыпаются не рано: они поздно ложатся. В этом плане у них жизнь как у аристократов.

Увидел приближающихся Нино и Дика, немного отошёл, спрятался, но всё видел. Нино заранее меня заметила и поняла, к какой лавке ей надо подвести Дика. Среди бездомных эта лавочка считалась лучшей, так как находилась в тихом месте, дальше уже не было скамеек. Несомненно, занять её мог человек, обладающий определённым авторитетом в их иерархии.

Лежавший на лавке негр был в полной отлучке от качественной наркоты, полученной совершенно бесплатно. У меня всегда есть небольшой запас в надёжном месте. Точнее, негр мне пообещал вечером помочь разнюхать в своём кругу насчёт одного выдуманного мною ограбления.

Нино подвела Дика к лавке, дала ему пистолет с глушителем. Немного отошла в сторону. Я снимал из укрытия, из-за куста, и был уверен, что Дику сейчас не до меня. Кроме того, заранее дополнительно успел установить две правильно сфокусированные камеры, очень дорогие по тем временам.

Дик выстрелил в бездомного один раз. Обернулся и посмотрел на Нино, которая молча показала повторить выстрел. Дик выстрелил второй раз.

Нино приняла у него пистолет в целлофановый пакет. Они спокойно развернулись и быстро пошли обратно.

Как я решился на такой безумно дерзкий и рискованный план? Неужели так легко человека понудить кого-то убить?

Мой жизненный опыт пришёл мне на помощь и… интуиция, как ни странно. Но в данном случае в основе решения главным был смелый и холодный расчёт.

Сенатор мне сказал, что Дик конченный трус и нервный очень. Мнение сенатора, я безусловно уважаю. Это очень опытный и умный человек. Он отлично разбирается в людях.

Трусость — это неспособность справляться со своим страхом, неумение переступать через него, когда это необходимо. Или еще можно сказать, что это неумение грамотно реагировать на страх. Трус ведет себя не адекватно сложившимся обстоятельствам. Часто у труса возникает желание немедленно и очень быстро решить проблему из-за которой наступил страх. Кроме того, сенатору Дик показался нервным очень, не адекватным. Мой расчёт был на то что у Дика возник страх быть задержанным ФБР, он пойман за руку. Этот страх он мог преодолеть через меньший страх, через поступок о котором могут не узнать. При этом нервность Дика стимулировала его поспешность, суетливость, желание немедленно устранить самый непосредственный страх, страхом отложенным.