Venceremos

Он явно нервничал, переживал и очень стеснялся. Даже сесть на стул опасался. Я сразу почувствовал себя помещиком в огромной заснеженной русской усадьбе, к которому зашёл его крепостной, доедающий последние полпуда муки. А до нового урожая ещё полгода.

— Сэр, мне очень неудобно. Разрешите мне постоять?

— Нет, не разрешаю, Уго. Пожалуйста, присядь.

— Спасибо вам огромное, сэр, — произнёс Уго и едва присел на краешек стула.

— Уго, расскажи, пожалуйста, о себе и о своей семье.

— Сэр, мы бедные люди. Приехали сюда из Эквадора три года назад. Приехали не просто на заработки — мы хотели здесь остаться и дать детям образование.

— И как успехи, Уго?

— Я сначала перебивался временными и случайными заработками. А жена сразу же нашла работу прислуги в одном богатом доме. Потом она хотела устроить меня туда тоже, но хозяин не дал мне работу.

— А какую ты хотел работу?

— Сэр, я согласен на любую работу. Я с детства привык к труду. Мы были малоземельными мелкими фермерами, вся наша семья. Это очень тяжёлый труд. Но если мы с братом разделим землю, то никак не прокормим свои семьи. Поэтому мне как младшему пришлось ехать на север.

— А что ты можешь делать? Перечисли.

— Я могу работать на всех видах сельскохозяйственной и автомобильной техники. Могу быть садовником, владею всеми видами строительных специальностей. Работал водителем мусоровоза.

— Как ты потерял здесь место водителя мусоровоза?

— Это плохая история, сэр.

— Расскажи.

— Случай. Очень вредный и злой руководитель мне попался.

— Смелее, Уго. Смелее!

— Я поставил машину после смены и должен был привести её в порядок, а также навести порядок на своём стояночном месте. Вдруг приходит начальник отдела и поскальзывается на валяющемся целлофановом пакете, который я ещё не успел убрать. Его кто-то до меня бросил. Он падает, причём очень неуклюже. Я не удержался и усмехнулся, когда подбежал ему помочь подняться. Вот он меня за эту усмешку и уволил.

— А что профсоюз?

— Я не вступил.

— Почему?

— Мы с женой каждый доллар считаем. Пожадничал. Потом уже поздно было.

— Мерзавец твой бывший начальник.

— Сэр, я никогда начальство не ругаю.

— Даже бывшее?

— Даже бывшее.

— Почему?

— Мы скромные, бедные люди.

— А что, только нескромные и богатые начальство ругают?

— Богатые могут быть нескромными. Они могут себе позволить всё, что хотят.

— Почему?

— У них есть деньги. Они не думают, чем завтра детей кормить.

— Можно подумать, в нашей стране кто-то с голода умер!

— Сэр, с голода никто не умирает. Но нам с двумя детьми ни на что денег не хватает.

— Не понимаю, Уго, почему ты не смог устроиться работать на стройку. Мне кажется, туда берут всех желающих.

— Меня туда не возьмут, потому что там многие меня знают.

— Поясни подробнее.

— Все выходцы из стран Латинской Америки и Карибского бассейна, которые живут здесь и где-то работают, так или иначе между собой общаются. Поэтому многие знают, что я придерживаюсь «левых» взглядов.

— Ну и что? Это свободная страна!

— Это так, но всё непросто. Я работал с выходцами из Гватемалы. А если вы знаете, то на всех стройках нашего штата именно выходцы из Гватемалы являются бригадирами. К сожалению, обо мне прошёл несправедливый слух, что я социалист и склонен к возмущению, могу подбить на это своих коллег здесь, в США.

— Ты хочешь сказать, что этот слух на пустом месте образовался?

— Сэр, многие знают, что в Эквадоре я состоял в эквадорской социалистической партии. Но это было только в Эквадоре!

— Для чего?

— Я боролся за справедливость.

— Каким образом?

— Я тогда переехал в столицу, в Кито, и всё свободное время посвящал работе на свою партию, занимался агитацией. Мы тогда боролись за дедолларизацию нашей экономики.

— И что случилось?

— У нас в 2003 году к власти пришла военная хунта во главе с полковником Лусио Гутьерресом, и начались преследования социалистов, точнее, активистов.

— А что значит быть социалистом?

— Я марксист. Вы слышали что-нибудь о Ленине, Марксе?

— Слышал. И что там такого?

— Великий Ленин поднял революцию в России. Крестьянство и пролетариат победили буржуазию и помещиков. Крестьяне получили землю, а рабочие — заводы.

— И чем там всё закончилось?

— Американцы подкупили Горбачёва. Они всех подкупают. У них все деньги мира!

— Молодцы!

— Это несправедливо. Посмотрите, как они поступают с Кубой, Венесуэлой и многими другими странами.

— Понимаю, что ты имеешь в виду. И тем не менее ты приехал трудиться в США.

— А что нам остаётся?

— Ты не любишь США.

— Я очень уважаю обычных американцев, ничего не имею против США, но я не согласен с тем, что они делают в наших угнетённых странах. В любом случае совершенно не собираюсь участвовать в политической деятельности на территории США.

Я решил свернуть разговор про политику. Услышанного мне было достаточно.

Одно то, что Уго на беседе с потенциальным работодателем не смог удержаться и скрыть свой марксизм, говорило о многом. Я увидел перед собой человека с определёнными убеждениями, с «левыми» взглядами, антиимпериалиста.