Великий карбункул

- Давай разбудим его, - настойчиво повторила леди.

- Коляска готова! - прозвучал позади них голос слуги.

Старики вздрогнули, покраснели и заспешили прочь, удивляясь в душе, как

это им могла прийти в голову такая нелепая мысль. В экипаже торговец

откинулся на спинку сиденья и принялся размышлять о великолепном приюте, который он выстроит для разорившихся негоциантов. А Дэвид Суон в это время

продолжал спокойно спать.

Экипаж не отъехал и двух-трех миль, как на дороге появилась хорошенькая

молодая девушка, которая шла, словно приплясывая, и казалось, что с каждым

шагом ее сердце весело подпрыгивает в груди. Вероятно, из-за этой-то

резвости у нее - почему бы нам не сказать об этом? - развязалась подвязка.

Почувствовав, что шелковая лента (если то действительно был шелк) вот-вот

соскользнет, она свернула под прикрытие кленов, и взору ее представился

юноша, спящий у ручья. Зардевшись, словно роза, от того, что она вторглась в

спальню к мужчине, да еще по такому поводу, она повернулась на цыпочках, готовая убежать. Но спящему грозила опасность. Над его головой вилась

огромная пчела. Вз-вз-вз… - жужжала она, то мелькая среди листвы, то

вспыхивая в солнечном луче, то вдруг исчезая в густой тени, пока наконец не

собралась устроиться на веке Давида Суона. А ведь укус пчелы иногда бывает

смертельным. Девушка, великодушие которой не уступало непосредственности, замахнулась на злодейку платком, крепко стегнула ее и прогнала прочь из-под

сени кленов. Как восхитительна была эта сценка! Совершив такой храбрый

поступок, девушка с разгоревшимся лицом и бьющимся сердцем украдкой бросила

взгляд на незнакомого юношу, за которого только что сражалась с летающим

чудовищем.

“Какой красивый!” - подумала она и зарумянилась еще сильней.

Как могло случиться, что в этот миг душа Дэвида не затрепетала от

блаженства, что, потрясенный сладостным предчувствием, он не сбросил с себя

пелены сна и не увидел девушку, пришедшую на смену его грезам? Почему лицо

его хотя бы не озарилось радостной улыбкой? Ведь она стояла рядом с ним - та

девушка, чья душа, по прекрасному представлению древних, была разлучена с

его душой, та, по которой, сам того не сознавая, он страстно тосковал. Ее

одну мог он полюбить настоящей любовью, и только ему могла она отдать свое

сердце. Вот ее отражение неясно розовеет в струях ручья рядом с ним; исчезни

оно - и отблеск счастья никогда больше не озарит его жизнь.

- Как крепко он спит! - прошептала девушка.

И она ушла, но поступь ее уже не была так легка, как прежде.

Надо вам сказать, что отец этой девушки - богатый торговец - жил

поблизости и как раз в это время подыскивал себе в помощники такого молодого

человека, как Дэвид Суон. Случись Дэвиду познакомиться с его дочкой, он мог

бы стать конторщиком у ее отца, а там, глядишь, и еще более близким

человеком. Так и на этот раз счастье - самое чистое, которое может выпасть

человеку! - проскользнуло совсем близко от него и даже задело его краешком

плаща, а он и не подозревал об этом.

Едва девушка скрылась из виду, в тень кленов свернули двое прохожих.

Оба смотрели угрюмо, и лица их казались еще более мрачными из-за суконных

шапок, косо надвинутых на лоб. Платье на них истрепалось, но еще хранило

следы щегольства. Это были головорезы, промышлявшие чем дьявол пошлет и

решившие в перерыве между своими грязными делами здесь, в тени кленов, разыграть в карты доходы от будущего злодеяния. Однако, увидев у ручья

спящего Дэвида, один из них прошептал другому: - Т-с-с… видишь у него под головой узел?

Второй негодяй, кивнув, криво усмехнулся и подмигнул.

- Ставлю флягу бренди, - сказал первый, - что там у него между рубашек

припрятан либо бумажник, либо изрядный запасец мелких монет. А не найдем их

в узле, так наверняка отыщем в кармане брюк.

- А если он проснется? - спросил второй. В ответ на это его приятель

расстегнул жилет, показал рукоять кинжала и кивнул на Дэвида.

- Что ж, можно и так, - проговорил второй разбойник.

Они направились к ничего не подозревающему юноше, и, пока один ощупывал

узелок у него под головой, другой приставил к сердцу Дэвида кинжал. Их

мрачные, искаженные от страха и злобы лица, склоненные над жертвой, выглядели так устрашающе, что если бы Давид внезапно проснулся, он мог бы

принять их за выходцев из преисподней. Да что там - случись грабителям

взглянуть на свое отражение в ручье, они вряд ли узнали бы самих себя. А

Дэвид Суон еще никогда не спал так безмятежно, даже лежа на руках у матери.

- Придется вытащить узел, - прошептал один.

- Если он шевельнется, я всажу в него кинжал, - отозвался другой.

Но в эту минуту под тень кленов забежала собака, принюхиваясь к чему-то

в траве. Она сначала оглядела злодеев, потом посмотрела на мирно спящего

Давида и принялась лакать воду из ручья.

- Тьфу, - сплюнул один из негодяев, - теперь ничего не сделаешь. Следом

за собакой явится и хозяин.

- Давай выпьем да уберемся отсюда, - предложил второй.

Грабитель, державший кинжал, спрятал его за пазуху и вытащил карманный

пистолет, но не из тех, что убивают с одного выстрела. Это была фляга