Великий и Ужасный-3

— Ху-у-у-у! — выдохнул Тиль. — Да из две тысячи двадцать первого. Из Москвы я, меня молнией на крыше консерватории убило, когда я спрыгнуть хотел по дури… С тех пор тут и трусь. Неужели и вправду я здесь не один, а?

— Одна магичка говорила — на данный момент человек пятьсот имеются, на всю тутошнюю Россию. Ну и один черный урук, то есть — я. А ты что, вправду никого не… — я повертел ложкой в руке как-то неопределенно.

— Не встречал? В смысле — из наших? Да была одна девка, наркоманка, год назад ворвалась ко мне в гримерку и "Ду хаст" на немецком орала, но померла от передоза прямо у меня на коленях, сказать ничего не успела, — развел руками Бернес, а потом взял у меня из рук стаканчик кофе и вдохнул его аромат. — У-у-у-у, как в Сухуме, на Брехаловке! Чистый кайф! Нет, мужик, я очень рад тебя видеть, ты даже не представляешь насколько!

— Ну и я тебя! — вернул ему улыбку я. — Спасибо за музычку оттуда, Тиль… Тебя как, кстати, зовут-то?

— Тиль, — кивнул музыкант. — Хотя — стопроцентный русский, москвич в пятом поколении. Родители в честь Тиля Уленшпигеля назвали. А Бернес — это уже не моя фмилия, да. Это я тут взял творческий псевдоним, в честь любимого артиста. А так-то Полюхович я, если по здешнему. А ты?

— Бабаев. А тут — Бабай Сархан, получается. Ресторатор. Я здесь с начала лета обитаюсь. Кстати — тоже по трагической случайности, и тоже — молнией убило. Шаровой. На дороге. Вот осваиваю новый вид бизнеса, буду франшизу предлагать народу.

— Нет, ну это даже интересно: нас убивает молнией, мы попадаем в колдовской мир, и… Почему-то не вселенную спасаем, не великими волшебниками становимся, а… Я вот песенки пою, а ты отечественный фастфуд с колен поднимаешь. Мелко, да? — он отпил кофе и, подняв глаза к небесам, спросил: — Где мои суперспособности?

— И ничего не мелко, — возразил я. — Теория малых дел в действии! Нужно делать так, как нужно, а как не нужно — делать не нужно, а? Ты музыку играть умеешь, я — кофе варить. Может кто-то воспалением легких не заболеет от стакана горяченького, или от кого-то депрессия отступит, когда он про "Любимый город" послушает. Может, это и есть наше спасение мира? Да и про суперспособности… Я вон лом могу в узел завязать, если он не гномского железа, конечно. Ты — поешь так, что у народа дух от восторга вышибает! Грех жаловаться. Прикинь, если бы наши бренные души зашвырнуло, скажем, в гоблинов?

— Ваще-то! — возмутился из-под прилавка Кузя, но я пинком отправил его в сторону кабины, и он тихо матерился уже оттуда, из-под сиденья.

— Может и так, мужик, может и так… — Тиль поставил пустой стаканчик на прилавок, а потом хлопнул себя по лбу и попросил: — Дай ручку, а? Я тебе электронный адрес напишу. Ты маякни мне, обязательно, а? Мне просто идти надо, там договорились финалку отыграть вместе с пацанами из "Рекорд-Ансамбля", но ты, главное — не теряйся, ладно? Не смей просто пропасть! Ты где вообще, как?

— В Сан-Себастьяне — это если в целом. Спроси там про Бабая из Хтони у таксистов, тебе расскажут. Думаю, через пару месяцев вернусь! Но всегда буду рад видеть, слышишь? Скачаю все твои песни! — пообещал я.

— Давай, руку не жму, но в целом — ментально обнимаю, очень рад был, реально! — он дописал на стаканчике адрес электронной почты и побежал в сторону турникетов. — Бывай, Бабай!

— Адью, Тиль! — крикнул я, а потом подумал, что если он из две тысячи двадцать первого, то про "Адью" еще ничего не знает.

Может, и не так я себе представлял встречу с земляком и товарищем по несчастью, но в целом на душе было как-то тепло и приятно. Ну нормальный же дядька, а? Есть же толковые попаданцы!

* * *

Рикович объявился спустя минуты три.

— Это что — Тиль Бернес был? Тиль пил у тебя кофе? — неверяще спросил он. — Тиль, который из "Каменного тарана"?

— Ага, — кивнул я.

— Слушай, а… Знакомый твой что ли?

— Теперь да. Нормальный мужик, и поет классно. Я его кофе угостил.

— Балдеж! — слышать такое слово от цельного целовальника Сыскного приказа было странно. — Я с самой первой их композиции просто прусь от "Каменных"! "Мое сердце пылает!" — это как будто про меня, подростка, когда дар только просыпался и вся эта хрень кружилась вокруг меня, эти голоса, эти звуки… Черт, черт подумать только — Тиль Бернес! Кофе сделаешь мне? Как руки, кстати? Смотрю — заживает на тебе всё очень быстро, да? Как тот твой мелкий говорил — "вжух и всё"?

— Ваще-то мелкий у тебя в… — тут я пнул уже от всей души, и Кузя пересек всю кухню, влетел в кабину, ударился о клаксон и фургон издал вопль разгневанного мамонта.

— Кофе-то я сделаю, — я снова взялся за чайную ложечку и турочку, в который раз за этот день. — Но ты скажи, что решил? Если имеешь серьезные намерения, то, похоже, придется кроме четырех самых важных слов сделать еще кое-что…

— Кровью расписываться нигде не буду! — мотнул головой Иван Иванович. — Это исключено! И вообще — если служба Орде потребует от меня предательства интересов Государя, Родины и Сыскного приказа, то…