Великий и Ужасный-3

— Я так понимаю, судя по твоему выражению лица — решение есть? — с затаенной надеждой проговорил Рикович. — Бабай, если сделаешь — уже я буду твоим должником. Ты не представляешь, что это такое — быть изгоем, терпеть насмешки и презрение, работать в четыре-пять раз больше и всё равно… Или представляешь? Послушай: сила — вот что решает в нашем мире! Я неплохо стреляю, фехтую, но — это пыль даже перед такими, как Жегулин. Если бы не артефакты — что бы я ему сделал со своим кастрированным магическим даром? Понял, что он дохрена на тебя зол и хочет убить? Бабай, я повторю — буду считать себя твоим должником, это чего-то да стоит! И если дело в деньгах — назови сумму, я из кожи вон вылезу, веришь?

Его слова очень сильно перекликались с моими рефлексиями по поводу профуканной схватки с доморощенным пиромантом. Этот молодой рыжий ублюдок с царской кровью в жилах тоже был в некотором роде молодец против овец, как и я. Я, который против престарелого и свирепого молодца оказался сам как овца. Так гласит народная мудрость? Ну да, овца или даже баран из меня — бодливый и упрямый, но это мало утешает в моей ситуации. Барану место на бойне, блеять и шею под нож подставлять. Сначала Роксана показала мне, кто в этом мире хозяин, а теперь этот сумасшедший шовинист-старик! Так дело не пойдет, нужно было что-то менять… Почему бы и не с помощью Риковича? Если усилитель сработает — это ведь отразится и на мне, верно? И в следующий раз я оторву руку такому Жегулину к чертовой матери, и спляшу у него на костях!

— Есть нюанс, — я высосал шейкер с протеином и аминокислотами до конца и раздался клокочущий противный звук, когда в трубочке перемешался воздух с жидкостью и с сожалением вздохнул. — Это может сработать только один раз, если не соблюсти одно весьма щекотливое условие…

— Какое щекотливое условие? — голос целовальника стал звучать настороженно.

— Мы должны быть на одной стороне, — пояснил я.

— Мы же и так, вроде… Ну, мы русские, с нами Бог, и всё такое… Я — русский московит, ты — русский урук. На какой еще мы можем быть стороне? — он говорил не очень уверенно.

И слово это — "московит" — было прямиком из шестнадцатого века!

— Русские — это да, это я не спорю. Ты вот этому Жегулину про русских расскажи, я-то вообще не против такого подхода. Но — сделать птатау с постоянным эффектам получается только ордынским. Так вот сложилось, невесть по какой причине. Просто — это данность, вот и всё. Я не знаю — похоже урукская потусторонняя хрень только таким образом и работает: для своих. Для членов табора, племени, клана, Орды. Для тех, кого Резчик искренне считает своими, если быть точным.

— Ты что, вербуешь меня? — удивление было самым неприкрытым.

— Да как хочешь назови это, — вяло взмахнул я забинтованной рукой. — Если решишься — я попробую сделать тебе усилитель. Но для этого тебе нужно будет сказать три… То есть — четыре самых главных слова в жизни.

— Боже, храни Грозного Государя? — невесело усмехнулся Иван Иванович.

— "Моя жизнь принадлежит Орде", — ответил я. — Ты не торопись. Почитай в Сети, что такое есть наша "Орда". Всё официально зарегистрировано, даже два раза. Информация — в открытом доступе. Я не думаю, что ты захочешь продавать хотдоги, а вот хтоническая самопомощь — это незазорно и работнику Сыскного приказа. Мы за всё хорошее и против всего плохого, если что.

— Дела! — проговорил он. — А точно — получится? Какой будет эффект?

— Понятия не имею, — честно предупредил я. — Что-то получится, но что… Этого точно нельзя сказать.

— Ладно… Я подумаю. А пока давай под протокол — что именно произошло у тебя с Жегулиными? Рассказывай с самого начала, я включаю запись на планшете.

— Ну, началось всё с того, что дружинники Жегулиных перевозбудились от вида гоблинской жопы в окне фудтрака, — ответил я. — Звучит может и не очень, но именно так дела и обстояли…

— Черт! Я ведь чую, что не врешь, но… Это же дичь какая-то! Почему с тобой всегда вот так вот?

— Так и живем, Иван Иванович, так и живём!

Глава 11. Земляк

Я как раз успел немного оклематься и сожрать что-то около двух кило мяса со свежими овощами, когда выступление "Каменного тарана" подошло к концу. На самом деле было очень забавно слушать доносящиеся со сцены богатые фолк-роковые аранжировки песен "Мать", "Ты пахнешь так хорошо", "Левой, раз-два-три!" и "Солнышко" в одном ряду с "Любимым городом", "Хотят ли русские войны" и "Течет река Волга". Ну а "Я работаю волшебником" в здешних условиях вообще слушалось совсем по-другому.

Тембр у самозванного Тиля нашего Бернеса звучал приятно, мужественно, дядька был явно взрослый, и очень-очень талантливый в музыкальном плане. Вряд ли весь его коллектив состоял из сплошных попаданцев, так что наладить работу, расписать партию для каждого инструмента или — подобрать профессионалов-виртуозов которые схватят идею на лету и сыграют вот это вот всё — задача нетривиальная, но справился он отлично.