Великий и Ужасный-3

Мне даже грустно стало, когда концерт закончился. Хотя к этому времени глаза у меня огнем уже не жгло, и рожа в целом подзажила. А вот предплечья — просто кабздец как болели. Я даже переживать стал — а что татау? Как они там поживают, если мой несчастный эпидермис и мясо миллиметра на два в глубину зажарилось более чем до хрустящей корочки? С другой стороны — черта с два без моих лечебных татушек я бы восстанавливался так быстро! Вон уже и пальцы на руках нормально шевелятся!

В общем, я занял пост за прилавком, и если с шаурмой управляться не мог — это приходилось делать Кузе, то вот кофе варить — уже вполне. Нет, определенно, эти лечебные штучки-дрючки и настоящий рояль в кустах с экстрактом Пха — самое полезное мое тут приобретение! Главное — это здоровье, ага.

— А… Бабай, только не говори, что это ты! — Цегорахов был тут как тут, со своей гитарой. — Мы там видели огонь и слышали вопли, но я и подумать не мог…

— Ой, тот который! — скорчил ему рожу я. — Это вообще Жегулин начал, а не я. Мне тут тебя не хватало, некому было в него вазочку швырнуть или по кумполу чем-то огреть. Гнида аристократическая, вот он кто! Ухватил меня и давай запекать что твоя вафельница!

Я продемонстрировал забинтованные руки и главный сан-себастьянский скоморох артистично-сожалеюще поцокал языком.

— Бедный жареный орк!

— Если бы не помощь от одного рыжего сыскаря — капец бы мне пришел, честное слово. Он бы на самом деле изжарил меня тут у всех на виду, и ни одна падла… — я шумно выдохнул и постарался успокоиться. — Самое мерзкое, что есть на этом свете — это чувство собственного бессилия.

— Ну-ну! — Цегорахов подошел к самому прилавку фудтрака, под навес. — Мы ведь именно поэтому и делаем то, что делаем, да? И ты, и я. Мы боимся оказаться на обочине, да? Мы похожи. Ты бы стал неплохим Скоморохом, если бы не был орком. Хотя, ты ведь не настоящий орк, да?

— А из тебя получился бы отличный ордынец, если бы ты не был таким узколобым шовинистическим засранцем, — откликнулся я.

— Как насчет союза? — испытующе глянул на меня Денис своими пронзительными голубыми глазами. — Мы ведь неплохо сработались. Ты кормишь, я развлекаю. Это может быть отличный симбиоз. Никакого поглощения, но — взаимовыгодное сотрудничество. И как я вазочки швыряю тебе тоже понравилось… Что, если на вот таких вот фестивалях, или на самых обычных парковках вдоль трактов Скоморохи из Сан-Себастьянского филиала и Орда будут поддерживать друг друга?

— Ты за этим и остановил мой фудтрак на Змеином Языке, да? — понимающе кивнул головой я. — Понять — получится или нет? Идея мне нравится. У меня большие планы, и если не союзники, то те, с кем можно делать дела точно не помешают. Мы держим нейтралитет, знаешь? И если кто-то попробует отжать честно заработанные монеты у музыканта или жонглера рядом с машиной с Белой дланью на борту, то будь уверен: из машины вылезут страшные орочьи рожи, и будут драться за этого жонглера как за родную мать. Такое правило. Если твои циркачи тоже будут его придерживаться — то будет у нас взаимопонимание.

— Тогда — детали обсудим в Сан-Себастьяне, как вернешься? — прищурился он а потом вдруг ткнул пальцем мне за спину. — Кстати, у тебя молоко убежало!

— А? Ять! Кузя, молоко! — дернулся я, а потом спохватился. — Какое, ять, молоко, гребаный ты комедиант?

А когда обернулся — в воздухе оседали блестящие разноцветные конфетти. Дешево, очень дешево! Так себе фокус, говенный! И вообще — фу таким быть, он ведь мне еще Тиля Бернеса обещал!

* * *

— Говорят, тут готовят кофе на песке, — сказал Тиль Бернес. — Мне рекомендовал вас мой хороший друг, и я решил зайти, пока там "Рекорд-Ансамбль" публику развлекает… Сделаете мне такой крепкий, чтобы я еще полчаса по сцене как молодой прыгал, м?

Нет, определенно в нем было что-то от Линдеманна! Про таких говорят — мордатый. Мощный мужик, далеко за сорок, с брутальным грубоватым лицом и широкими плечами, и приятным тембром голоса. Одет просто, как какой-нибудь дальнобойщик или рабочий с фабрики. Куртка, брюки-карго, ботинки — ничего особенного. На лице — явные следы усталости: круги под глазами, бисеринки пота… Еще бы — полтора часа отбомбить на сцене с такой энергией — это колоссальное напряжение!

— Определенно, у нас в "Орде" лучший кофе во всем мире, — проговорил я. — Отличный вкус, отличное начало…

— Что-что вы сказали? — в его глазах поселилось подозрение.

— Вихри враждебные веют над нами, — я продемонстрировал ему перебинтованные предплечья. — Темные силы нас злобно гнетут. Но кофе сварить мне это не помешает. Один глоток решает всё!

Я не знал, какие намеки могут быть более толстыми.

— Так что же это получается? В бой роковой вы вступили с врагами что ли? — его подозрение приобрело вполне себе такое оформленное содержание. — Может вы еще и знаете, какая погода на Дерибасовской?

— На Дерибасовской хорошая погода, а на Брайтон-Бич опять идут дожди, — широко улыбнулся я. — Ты из каких краев и эпох, земеля?