Великий Гусляр т.1

Профессор подкармливал синтетических осетрят не только соляркой. Как-то Удалов встретил профессора на окраине города, где с территории ткацкой фабрики к реке Гусь стремилась вонючая струя мутной воды. Профессор на глазах Удалова набрал полное ведро и потащил к отравленному прудику.

— Вы что, Лев Христофорович! — удивился Удалов. — Это же из красильного цеха! Опасно для здоровья.

— И замечательно! — ответил, не смутившись, профессор. — Чем хуже, тем лучше.

Вещества, залитые в прудик профессором Минцем, были многообразны, в основном неприятны на вид, и отвратительно пахли. Люди, привыкшие ходить мимо прудика на работу, удивлялись тому, что творится с этим маленьким водоемом, и начали обходить его стороной. Даже птицы его облетали стороной;

В один жаркий, июньский день, когда отдаленные раскаты надвигающейся грозы покачивали душистый от сирени воздух, профессор привел к прудику своего друга Сашу Грубина. Профессор нес ведро и большой сачок, Грубин — второе ведро.

Прудик произвел на Грубина жалкое впечатление. Трава по его берегам пожухла, вода имела мутный, бурый вид, и от нее исходило ощущение безжизненности.

— Что-то происходит с природой, — сказал Саша, ставя ведро на траву. — Экологическое бедствие. И вроде бы промышленности нет рядом, а вот, погибает пруд. И запах от него противный.

— Вы бы побывали здесь вечером вчера, — произнес, улыбаясь, профессор. — Я сюда вылил вчера литр азотной кислоты, ведро мазута и высыпал мешок асбестовой крошки.

— Зачем? — удивился Грубин. — Ведь сами же расстраиваетесь, что природа в опасности.

— Расстраиваюсь — не то слово, — ответил Минц. — Для меня это трагедия.

Он извлек из кармана пакет, от которого исходил отвратительный, гнилостный запах.

— С большим трудом достал, — сообщил он Грубину. — Не хотели давать…

— Это еще что?

— Ах, пустяки, — сказал Минц и вывалил содержимое пакета в прудик.

И в то же мгновение вода в нем вскипела, словно Минц ткнул в нее раскаленным стержнем. Среднего размера рыбины, само существование которых в таком пруду было немыслимым, отчаянно дрались за отвратительную пищу. Грубин отступил на шаг.

— Давайте ведро! — крикнул Минц, подбирая с земли сачок. — Держите крепче.

Он принялся подхватывать рыб сачком и кидать их в ведра. Через три минуты ведра были полны. В них толклись, пуча глаза, молодые осетры.

— Несколько штук оставим здесь, — сказал Минц, когда операция была закончена. — Для контроля и очистки.

Пока друзья шли от прудика к реке Гусь, Лев Христофорович поделился с Грубиным сутью смелого эксперимента.

— Я жевал эту синтетическую черную икру, — рассказывал он, — и думал: природа придумала икру дорогую и вкусную, но ученые-химики создали икру подешевле и похуже. В результате — никакого прогресса. Прогресс возможен только при смелости мышления. Это свойственно мне, но, к сожалению, не свойственно официальной науке. Я же задал естественный вопрос: если есть синтетическая осетровая икра, как насчет синтетических осетров?

— Исключено, — возразил Грубин. — От неживого живое не рождается.

Грубин заглянул в ведро и встретил бессмысленный взгляд молодого осетра.

— Он синтетический? — спросил Саша.

— Разумеется, — сказал Минц. И тут же продолжил мысль: — Допустим, я вывел из синтетической икры синтетических рыб. Но зачем?

— Зачем? Пруды губить?

— Мысль твоя, Грубин, движется правильно, но скучно, — ответил профессор. — Не губить, а спасать. Если я выведу синтетического осетра, то он будет нуждаться именно в синтетической пище. То есть в том, что ни прудам, ни речкам, ни настоящим рыбам не нужно. Основа синтетической икры — отходы нефти. Чего-чего, а этого добра, к сожалению, в наших водоемах уже достаточно. Значит, коллега, если получится синтетический осетр, он будет жрать отходы нефти и прочее безобразие, которым мы травим реки.

Они вышли на берег. Неподалеку от мебельной фабрики и ткацкого предприятия, от которых к реке тянулись полоски нечистой воды, сливаясь с редкими пятнами радужного цвета, попавшими сюда с автобазы, Грубин снял ботинки, зашел в воду по колени и выпростал ведро с осетрами.

— Эй! — кричали мальчишки с моста. — Рыбаки наоборот! Кто так делает?

Грубин принял из рук Минца второе ведро. Видно было, как проголодавшиеся рыбы бросились к мазутным пятнам, поплыли к грязным струйкам…

Когда друзья шли обратно, Грубин осторожно спросил:

— А есть-то осетров твоих можно?

— Ни в коем случае! — воскликнул профессор. — Вот когда очистим наши реки, появятся там в изобилии настоящие осетры, тогда и наедимся с тобой вволю настоящей черной икры.

Грубин обеспокоился, сходил на следующий день в редакцию газеты «Гуслярское знамя», побеседовал там со своим приятелем Мишей Стендалем, тот сходил к прудику у Параскевы Пятницы, поглядел, как молодые осетры жрут дизельное топливо, которое Грубин капал в воду у берегов, пришел в восторг и добился у редактора Малюжкина разрешения опубликовать заметку-предостережение: