Великие мужчины XX века

Поначалу учеба у Вархолы снова не задалась: на фоне богатеньких детей, учившихся лишь ради удовольствия, он выглядел жалким чудаком. Ему было трудно общаться – из-за жуткого, унаследованного от родителей, акцента, в разговоре он постоянно сбивался на уличный сленг, и с трудом успевал по всем дисциплинам, где требовалось что-то прочесть или написать. Он ходил в растянутых свитерах, заляпанных краской, и старался держаться в тени. «Он был похож на тихого белого кролика», – вспоминал один из его сокурсников. Однако уже скоро все поняли, что этот кролик был, во-первых, безумно талантлив, а во-вторых, – он умел быть благодарным. Жалость, которую он вызывал у однокашников, скоро начала приносить плоды: сердобольные студентки делали за него задания по словесности, а восторженные профессора боролись за то, чтобы у студента Вархолы была возможность продолжать учиться. И пусть он вместо привычных гипсов и натурщиц рисовал уличных мальчишек и усталых рабочих – его рисунки были полны энергии и жизненной силы.

В 1949 году Андрей Вархола получил степень бакалавра искусств и переехал из Питтсбурга в Нью-Йорк. Сюда, в город исполнения желаний, он и раньше наведывался, как паломник в Мекку, – подзаработав денег продажей леденцов на рынке, на каникулы Андрей приезжал в Нью-Йорк осмотреться, набраться идей и показаться нужным людям. Теперь он собирался остаться здесь навсегда.

Вместе с однокурсником Филиппом Перлштейном Андрей снял за восемь долларов в месяц крохотную квартирку на Манхэттене: «Ванна там стояла прямо на кухне, и обычно была полна тараканами», – вспоминал он впоследствии. Вархола обошел все рекламные студии города, и уже вскоре получил свой первый заказ – от обувной фирмы Миллера. Первые же работы были неимоверно успешны: Андрей мазал туфли золотом, рисунки были заляпаны намеренно случайными чернильными пятнами, а результат был такой вызывающий, такой сексуально-провокационный, что продажи в магазинах Миллера резко пошли вверх, – как и гонорары автора. А его реклама радиостанции, говорящей о проблемах молодежи, – на рисунке был изображен молодой человек, вкалывающий в себя шприц, – стала рекламой года и прославила имя Андрея Вархолы. Впрочем, уже скоро имя он изменил: когда наборщики в очередной раз сделали ошибку в его фамилии, и вместо Andrew War-hola получилось Andy Warhol, бывший Андрей решил, что это судьба, и навсегда остался Энди Уорхолом.

За несколько лет Энди Уорхол стал одним из самых известных рекламщиков США. Его талант улавливать веяния времени и преобразовывать их в художественные образы оплачивался суммами с несколькими нулями, а в 1956 году он даже получил почетный приз «Клуба художественных редакторов». Энди перевез в Нью-Йорк мать, к нему стояла очередь заказчиков, желающих, чтобы их продукт был увековечен именно Уорхолом, его широким знакомствам могли позавидовать самые заядлые тусовщики Соединенных Штатов: реклама требовала общения с людьми, и Энди обнаружил в себе настоящий гений общения. Люди притягивались к нему, как железные опилки к магниту: столь непреодолимы были проснувшееся и тщательно пестуемое очарование Уорхола, его своеобразное чувство юмора и удивительная манера шутить – произнесенные вполголоса, почти без интонаций, шутки Энди словно ставили его собеседника рядом с ним – и неизмеримо выше всех остальных, предлагая разделить какое-то тайное понимание. Привлекал внимание и его странный внешний вид: нервные движения, поджатые губы, парик (у Энди очень рано начала расти лысина, и он завел себе целую коллекцию париков: сначала седые или золотисто-пшеничные, затем серебристые, а потом – всевозможных кислотных цветов), огромные черные очки и заляпанная краской одежда. Но если в колледже это были дешевые свитера, которые носились потому, что не на что было купить новые, то теперь Энди покупал дорогие костюмы и, как говорили, специально брызгал на них краской прямо перед выходом – оставшиеся на знакомых пятна расценивались им как своеобразная подпись, экзамен «на своего».