Вектор

С криком он побежал в лифт, и только я собрался выпустить очередь в этого труса, как он открыл огонь первым – из пистолета, который откуда-то у него появился. Пригибаясь, я кинулся в сторону, чтобы не зацепило. Двери закрылись, лифт поехал вниз – туда, где он погибнет при первой же стычке. Быстро поднявшись с пола, я увидел тело брата, которое лежит в крови, – там, где он был в последний раз.

Запись 101

Находясь в потемках выстроенного памятью лабиринта, выхода из которого не существует, в пике смятения якобы собственного мнения я использовал память чувств любви, чтобы окутать себя защитой от главных раздражителей. Единственная причина, почему он не может появиться снова, как и раньше. Ведь тела никогда и не было, а голос был выдуман мной, как и мнение и желания этого человека, которые на самом деле так же мои. А причина сама себя и создала. Ведь, не следуй я желанию Нолана спасти людей, он бы так и остался со мной, невредимый и живой. И Эдвард, человек, которого я спас из-за желания Нолана, пытаясь убить меня, убил и его – и это звучит парадоксально: ведь его смерть была уже давно, а значит, смерть была лишь в моем мире. Вот бы понять, почему это случилось, ведь он никогда не видел его, даже не знал, где точно может быть тело. А значит, это я придумал – придумал его смерть, решил, что пора закончить эту игру, это спасение.

Но все это уходит на второй план, когда, чуть поразмыслив и все взвесив, я понял суть всей этой партии. Нолан был проявлением чего-то хорошего, той части меня, которая не поощряет погружение в анархию и всеми силами стремится в добродетели. Мы вместе стремились сделать что-то хорошее, быть лучше и сильней, следуя заветам отца, – и это почти получилось, если бы не тонкая манипуляция и окончательный саботаж со стороны противника такого мировоззрения. Наоми очень аккуратно подточила мое сомнение в праведности брата и спокойно ждала, когда я собственными руками разрушу надежду. Все ради того, чтобы снова доказывать мне и убеждать, что я не могу жить без конфликтов и ультимативных ситуаций, ибо я адреналиновый наркоман, который чем больше пытается поступать правильно, тем сильней усложняет себе и другим жизнь. На первый взгляд, кажется, что она победила и гениальность ее хода выше всех похвал, – но она опоздала. Нолан успел сделать главное – зародить идею, которая сильней, чем желание погрузиться в бесконтрольное сафари. Отныне существует цель.

Я вызвал лифт, который, слегка шумя, поехал снова сюда, словно отсчитывая количество времени, которое осталось мне на Векторе. С самого начала причиной всегда был брат. Его боль и мое чувство вины придавали много сил и стали чем-то вроде тотема выживания. Прямой принцип, который двигает мной и говорит, что лучше я умру в космосе от голода или убийства, чем снова буду драться за жизнь. Можно умереть и здесь, но, как я уже понял, смерть здесь может быть лишь обещанием, а не исполнением. И вот двери открылись, и я вошел вовнутрь, выбрал нижний уровень исследования под номером шесть, – и двери закрылись, опуская меня в самое ужасное место. Первый карантин, который хранит зачатки этой заразы, этих тварей, – и даже я не уверен, что смогу там выжить.

Запись 102

Лифт остановился, двери открылись. Я вдыхаю этот ржавый и отдающий гнильем воздух, сдерживаясь, чтобы не стошнило. Впереди стена и один поворот налево, я медленно выхожу и через еле заметное освещение нескольких оставшихся умирающих ламп вижу, насколько заброшено это место. Все стены покрыты слоем крови и чем-то еще. Нет ни одного целого места: все в царапинах, каких-то вмятинах и следах гниения оставшейся плоти, которая уже давно пропитала стены. Коридор широкий и длинный, имеющий несколько прилегающих справа и слева таких же широких дверей, большинство которых закрыто. КПК, всегда был якобы у брата, а теперь, как и раньше, лежит у меня в кармане. Достав его, вижу схему, которую я не помню, как загружал, и там показано, что идти до вагона не так и далеко, если никто не встретится по пути.