Вэкфильдский священник

Мистеръ Борчель только что распрощался съ нами, а Софія едва успла дать свое согласіе на танцы съ капелланомъ, какъ наши малютки прибжали объявить, что пріхалъ сквайръ и съ нимъ цлая куча гостей. Придя домой, мы застали тамъ нашего помщика съ двумя другими джентльменами и двухъ молодыхъ дамъ, очень нарядно одтыхъ, которыхъ онъ представилъ намъ въ качеств особъ изъ высшей знати въ Лондон. У насъ даже стульевъ не достало для всей компаніи и мистеръ Торнчиль тотчасъ предложилъ, чтобы кавалеры сидли на колняхъ у своихъ дамъ. Но противъ этого я ршительно возсталъ, хотя жена и бросала на меня, по этому случаю, недовольные взгляды. Мы отрядили Моисея достать гд нибудь у сосдей еще пару стульевъ, а такъ какъ, кром того, для устройства кадрили у насъ недоставало и дамъ, оба джентльмена отправились вмст съ Моисеемъ промышлять себ партнеровъ. Вскор они возвратились, доставъ все, что нужно. Моисей тащилъ стулья, а джентльмены вели румяныхъ дочекъ сосда Флемборо, разукрашенныхъ алыми бантами. Но тутъ открылось непредвиднное затрудненіе: хотя об миссъ Флеиборо славились по всему приходу за лучшихъ танцорокъ, были мастерицы отплясывать джигъ и отличались въ хоровод, но о кадрили не имли ни малйшаго понятія. Это вначал сильно сконфузило насъ, но понемножку, съ помощью ободреній и подталкиваній, наши двицы осмлли и пошли танцовать напропалую. Оркестръ состоялъ изъ двухъ флейтъ, рожка и бубна. Луна ярко сіяла въ безоблачномъ неб, мистеръ Торнчиль танцовалъ въ первой пар съ моей старшей дочерью, къ великому восторгу всхъ зрителей; ибо сосди, прослышавъ о томъ, что у насъ творится, сбжались со всхъ сторонъ поглазть на рдкое зрлище. Моя милая двочка была такъ оживлена и граціозна, что жена моя не преминула шепнуть мн съ гордостью, что «вотъ вдь какая плутовка, какъ она ловко переняла у матери вс манеры!» Столичныя гостьи тщетно старались не отставать отъ нея; но что он ни длали, пытаясь двигаться то плавно, то въ развалку, то въ припрыжку, но выходило все не то. Зрители, правда, похваливали, но сосдъ Флемборо прямо такъ и сказалъ, что ножки миссъ Ливи топаютъ въ тактъ музык словно эхо. Прошло около часа времени и об важныя дамы объявили, что опасаются простуды и пора въ комнату. Мн показалось, что одна изъ нихъ выразилась при этомъ случа довольно грубо, сказавъ, что она «ей-Богу вся въ поту». Войдя въ домъ, мы увидли, что слуги приготовили очень изысканный холодный ужинъ, которымъ заране распорядился мистеръ Торнчиль. За столомъ бесда была уже не прежняя: городскія дамы совсмъ затмили моихъ дочерей, разговаривая исключительно о томъ, что длается въ модномъ свт и между знатными людьми, вставляя лишь изрдка тонкія замчанія по поводу такихъ предметовъ, какъ живопись, Шекспиръ и новйшіе музыкальные инструменты. Раза два, правда, он насъ огорошили довольно крпкими словцами, проскользнувшими среди ихъ рчей, но мы приняли это за доказательство самаго высшаго тона. Впослдствіи я, впрочемъ, узналъ, что ни божба, ни ругательства не въ мод въ высшемъ обществ. Но въ то время изящество ихъ нарядовъ ршительно покрывало въ нашихъ глазахъ вс недостатки ихъ рчи. Мои дочери съ завистью и благоговніемъ взирали на нихъ, почитая существами высшаго полета; и все, что въ другихъ могло бы показаться намъ предосудительнымъ, въ настоящемъ случа приписывалось утонченному воспитанію. Но еще удивительне ихъ талантовъ оказалась снисходительность этихъ дамъ. Одна изъ нихъ изволила замтить, что если бы миссъ Оливія пожила въ свт, это бы ее сразу развернуло какъ слдуетъ, а другая прибавила, что посл одной зимы, проведенной въ столиц, наша маленькая Софи была бы совсмъ другимъ человкомъ. Жена моя усердно поддакивала имъ обимъ, прибавляя, что ничего въ мір такъ не желала, какъ чтобы ея дочки хоть одну зиму полировались въ город. На это я не удержался и замтилъ, что он и такъ получили воспитаніе свыше своего состоянія и что дальнйшее развитіе разныхъ тонкостей могло сдлать ихъ только смшными при нашей бдности и, кром того, развило бы въ нихъ потребность къ такимъ удовольствіямъ, на которыя он не имютъ права.

— На какія же удовольствія, вмшался мистеръ Торнчиль, — не имютъ права двицы, способныя съ своей стороны доставлять такъ много радостей? Про себя скажу (продолжалъ онъ), что состояніе у меня порядочное; я только и признаю на свт три блага — любовь, свободу и наслажденія; но если бы моей прелестной Оливіи было угодно, провались я на этомъ мст, коли не готовъ сейчасъ же подписать за ней половину моего состоянія; и въ награду за это только и попросилъ бы одного, чтобы она и меня взяла въ придачу.

При всей моей несвтскости я все-таки отлично понялъ, что подъ этимъ комплиментомъ нахально скрывается постыднйшее предложеніе; однако, я сдержалъ свой гнвъ и сказалъ только: