Век Филарета

   — У Михайлова, видно, рука в консистории есть... Пиши. «И священник немало виноват, что в церкви бранил пономаря неприлично и по гневу, без особенной нужды оставил службу... а при том и о поступке пономаря не донёс своему начальству. Посему послать и его в монастырь для исправления и наставления в благочинном и благоговейном поведении... на две недели».

   — Прошение священника села Апраксина Иоанна Алексеева о дозволении получить имение брата его, пономаря Калязинского уезда, села Леонтьевского, после коего осталась одна только жена.

   — Ай да пастырь! Одна жена... Пиши. «Объявить просителю, что делу сему есть свой суд не у меня... а моя на сие резолюция та, что я с прискорбием вижу священника, имеющего место и доход и желающего взять последнее у беспомощной пономарской вдовы, своей невестки, и что я нимало не советую идти за таким делом в суд, хотя оно и может быть выиграно, чтобы не прогневать Судию вдовиц, живущаго на небесах...» Вели закладывать. После обеда поеду в Троицу. Да, вчера владыко Иннокентий долго ждал меня, сидел, сидел, а из вас никто не догадался хоть чашку чаю предложить. Хороши!..

Вечером в лавре, уже после всенощной, за чаем в митрополичьих палатах владыка не удержался и рассказал о прошении отца Иоанна как примере нетребовательности иерея к себе. За столом с ним сидели ректор духовной академии и наместник лавры.

   — Владыко, давно хочу просить вашего позволения на благое дело, — сказал наместник, архимандрит Афанасий.

   — Что такое?

   — Дозвольте снимать копии с ваших резолюций, кои столь поучительны и назидательны... А то ведь изустно по Москве передаются.

   — Отче, я преосвященному Иннокентию всё время повторяю, чтобы консистористы смотрели за моими резолюциями и, ежели что найдётся несообразным с делом, прежде исполнения докладывали. А вы... Впрочем, за них надобно отвечать перед судом Христовым, так что небольшая беда, что будут их судить и пересуживать люди. Сколько угодно!.. Как ремонт идёт, отец наместник?

Начатый с приходом Филарета на епархию ремонт Успенского собора, ограды, академического корпуса и монастырской плотины двигался туго. Наместник многое забывал обговорить с архитектором, излишне доверялся подрядчикам и робел признаться в ошибках.

   — Виноват, владыко, — развёл руками Афанасий. — Стену в академии переложили, а сырость не проходит. Я уж совсем пал духом. Всяк советует своё. Хотел было приструнить одного, а он в ответ: что-де вам новая крыша, монах и в поле должен молиться. Дерзки очень!

   — И дерзок, а прав. Строим стены каменные, а печёмся ли о созидании храма в душе своей. От них же первый есмь аз... Но, отец наместник, не дряхлейте душою, а укрепляйтесь верою и надеждою. Без Него ничесоже сотворим, однако с Божию помощью дело делать нам. Вот извольте видеть...

Митрополит достал из портфеля бумагу и показал её.

   — Отец наместник, или вы притворяетесь не знающим счета, или думаете, что я далее трёх считать не умею. Как можно представить смету на переделку лавок и не указать, сколько лавок! Разве для того, чтобы начальник, завязав глаза, утвердил смету. А там пускай после смеются, то ли над казначеем соборным, то ли надо мною. Да куда ж вы смотрите?

   — Виноват, владыко, — кротко сказал Афанасий.

   — Теперь об отце Варсонофии. Как его прислали из Питера, так он и баламутит воду. В храм по-прежнему не ходит, перевод на хлеб и квас его не образумил. Хватит. Проводите его из лавры с миром. Объявите повеление после литургии, а бумаги после оформите.

   — Будет исполнено.

   — Теперь о наших. Без крайней надобности не отпускайте иноков из монастырских стен. Ни к чему это... Мне донесли, что на правом клиросе в Успенском соборе смех раздаётся. Вразумите вы их, отец наместник! А тех, что у гроба ссорились, пришлите ко мне. Если уж мы в лавре не будем вести себя благоговейно, чего с мирских спрашивать!.. Что с пьющими?

   — Сделал внушение им, владыко, и перевёл на хлеб и квас. Двое образумились, а вот Олимпий...

   — Так передайте ему, что удалим, коли не исправится. Пошлите его свалки разбирать, а то под стенами у нас хоть не подходи... Принц Ольденбургский написал мне, что при посещении академии слышал запах табака. Что скажете, отец Поликарп?.. — Митрополит не дождался ответа от ректора и тяжело вздохнул. — Купцы московские предложили мне построить новую гостиницу для лавры. Большую. Дело хорошее, но надо всё обдумать.

   — Вы бы мне в помощь кого назначили, владыко, — просительно сказал архимандрит Афанасий. — Трудно мне, слаб стал.

   — Подумаем вместе, отче...