Читаем Век Филарета полностью

Не все шли к нему. Иные робели, иные опасались строгости, а других он и сам не допускал, руководимый внутренним даром предвидения. Как-то через московских барынь, близких к его кружку, владыке стало известно о Николае Сушкове, сосланном по высочайшему повелению на Кавказ за участие в дуэли. После заключения в Тираспольской крепости император велел послать его в Москву для понесения заслуженной епитимии. Между тем молодой человек мучился метаниями от полного неверия до желания веры, а утвердиться ни в чём не мог.

Думая о всех и помогая всем, как легко не подать руку одному, пренебречь одной душой, потерявшейся в сём шатком веке. Филарет передал через Аграфену Ивановну Жадовскую, с малолетства знавшую преступника, чтобы Сушков зашёл к нему как-нибудь вечером на чаек.

   — Мне жаль вас. С вами случилось великое несчастье, — начал разговор митрополит.

   — Да-с. Но предвидеть его было невозможно.

   — Обиду, нанесённую вам, — да, однако же последствия ссоры зависели от вас.

   — Как! Да возможно ли оставить обиду без наказания, остаться навсегда обесчещенным и прослыть за труса? Помилуйте, владыко, я не монах.

   — А я не рыцарь. Ваших рыцарских узаконений не признаю. Понятия о чести и бесчестии — не христианские. Церковь учит прощать обиды, молиться за врагов, воздавать добром за зло.

   — Всё это, владыко, нравственно говоря, прекрасно. — Сушков сдерживался в словах, но чувствовал себя на удивление просто с митрополитом, таким величественным при службе в храме. — В свете это неисполнимо. Свет требует, чтобы всякое посягание на нашу честь, всякая дерзость была обмыта от бесчестия в крови.

   — Какое ужасное, какое бесчеловечное требование! Дикое не только для христианства, но и для язычества... Скажу, не обинуясь, что поединщик в глазах церкви не только убийца, но и самоубийца.

   — Помилуйте!

   — Позвольте. Он убийца, если вышел на ближнего с пистолетом в руке. Он и самоубийца, если добровольно стал против направленной на него пули.

И Сушков впервые увидел с иной точки зрения свой молодеческий поступок, и впервые мелькнуло раскаяние — не в грехе убийства, он не хотел убивать, а в той нетерпимости, с которою он отнёсся к злым насмешкам несчастного уланского поручика. Он поднял глаза и встретил участливый взгляд митрополита.

   — Лучше перенести мирской лукавый суд и ложный стыд перед неразумными людьми, ослеплёнными ложными мыслями, нежели суд своей совести и стыд перед Христом. Он, Господь Всемогущий, преподал нам, бедным и слабым, пример смирения и самоотвержения.

   — Оно бы лучше... Но я готов покориться обстоятельствам, а не кому-то... Смело сознаюсь, в душе я фаталист. Удары судьбы я готов выдержать стоически. Два месяца в крепости принудили меня к этому.

   — Стало быть, вы магометанин?

   — Почему же? Ведь и христиане верят предопределению. Ведь это одно и то же.

   — Не совсем. Основание испытаний Божиих лежит на дне нашей души. Испытание нужно не для Всеведущего Бога, а единственно для нас. Оно открывает нам наше ничтожество, уничижает нашу гордость, сдерживает наши страсти, научает нас терпению, ведёт к смирению и покорности воле Божией. Вот для чего нужны нам испытания...

Собеседники забыли о чае. Высокие чашки белого фарфора курились паром, пузырьки пены образовались на поверхности, наконец и они растаяли.

—...И апостолы подвергались испытаниям. Пётр утонул бы в море, если бы Господь не простёр к нему руки. Некоторые из учеников устрашились бури.

   — Что ж мудреного, что они испугались? И что это доказывает?

   — Это доказывает, что вера их была нетверда. Испытание же не допустило их до опасной самоуверенности, самонадеянности в вере.

   — Извините, высокопреосвященнейший... Конечно, мнение ваше я не могу отвергнуть... И пример из древнейшей поэмы в мире... Знаете, я когда слышал чтения из Книги Иова, признаюсь, в голове мелькали мысли сходные...

   — Вот видите. Хорошо, что хотя и не читаете Святое Писание, но слушаете церковное чтение.

   — А я с детства уж не знаю как и отчего, только привык обращаться к Николаю Чудотворцу... Право, и не думаешь, а что-то внутри тебя говорит... Только, владыко святый, искушения к нам приходят от искусителя!

   — Конечно. Но Господь попускает и искушения и испытания. Нам дана свободная воля...

   — Libre arbitre! — вдруг вспомнил недавний выпускник университета.

—...и при свободной воле все наши действия зависят от нас. Так ли?

   — Да. Ежели не встречаем противодействия.

   — К тому и речь веду. Вы желаете сделать что-нибудь доброе. Искушение наводит вас на недоброе. К чему вы тут склонитесь? К добру? Сила воли поборет искушение. К худу? Воля слабеет, и вы побеждены искушением.

   — Оно конечно так... Да не всякому дана такая сила!

   — Всякому, кто, не надеясь на себя, смиренно ищет её в молитве. Смиренным Бог даёт благодать... Кончим разрешение ваших сомнений. Бог не стесняет свободной воли в человеке, обращая, впрочем, нередко премудрое наше в безумное, абезумное мира в премудрое... Другими словами, исправляя сделанное нами зло и направляя последствия самих заблуждений к благим целям путями неисповедимыми.

   — Понимаю.

Перейти на страницу:

Похожие книги