Ведомости Бульквариуса – 3

Закончив разговор, продолжая улыбаться, сделал пару записей в тетрадях на столе, после чего зажег под сковородой огонь и принялся пассеровать лук. Перекушу и, несмотря на навалившуюся сонливость, отправлюсь во двор — продолжать восстановительные работы и заодно портить настроение соседям с их захватническими поползновениями. Ну, и кошек с птицами проверить надо — пока первые не сожрали вторых.

* * *

Кошек не было.

Меня это никак не насторожило — миска была пустой, что всегда обнадеживающий знак. Раз сожрали — значит, вполне здоровы и скоро вернутся за добавкой!

Посмеиваясь, все еще находясь под впечатлением от разговора с Полиной, которая вдруг оказалась такой… крутой и непреклонной… я просто насыпал двойную порцию еды и решил заодно подлить воды. Сделал шаг и… выронив мешок с кормом, рванулся к воротам, из-за которых раздался дикий кошачий вопль.

Не знаю, какое из игровых умений я сумел применить в реале, но я даже калитку открывать не стал — перемахнул ворота и рухнул на улицу, приземлившись удивительно легко. Крутнувшись, в растерянности замер, но тут кошачий вой повторился, и я получил направление для движения. Пролетев десяток метров, свернул, оказавшись рядом с мусоркой и… от души выругавшись, остановился.

Рядом с мусорным контейнером мирно сидела и позевывала одноглазая кошка. А в паре метров от нее мерились силой рыков два кота — мой черный и чужой, с плоской мордой и пышной рыжей шубой. Старый котяра пригнул лобастую башку пониже, повторил свой фирменный жуткий рык и… два кота покатились по земле. Беззвучно сплюнув, давясь от смеха, я распрямился, двинулся было прочь, покидая свой темный уголок в начале поворота, как вдруг заметил что-то странное метрах в пятнадцати. Там тоже царила густая тень, а в этой тени что-то… кто-то… Пусть смазанные, полускрытые, но очень знакомые с недавних пор очертания припавшего на одно колено и целящегося… стрелка…

Что?!

— Эй! — мой рев был настолько оглушителен, что заставил остановиться даже пушистых бойцов.

Припавший к ложу арбалета присевший в тени силуэт вздрогнул, что-то щелкнуло, затем лязг… и я в полном обалдении уставился на угодивший в метре от меня в металлический знак арбалетный болт. Подскочивший стрелок развернулся и рванулся прочь. И снова меня повели игровые инстинкты бесстрашного и, может быть, чуток туповатого воина-танка, заставившие броситься следом за ускользающей тенью. Не прочь от вооруженного врага, а за ним. И при этом ведь я еще сообразил, что раз его оружие разряжено, еще одного выстрела можно не бояться — пока что.

Беглец скрылся за углом, а я… споткнулся и покатился по земле, обдирая ладони и только поджившую щеку. Снова вскочив, побежал дальше. Тот, кто опрометью убегал от меня, эта чертова тень… она была слишком крупна даже для рослого подростка. Да и очертания силуэта, общие движения, были… взрослыми.

Выскочив на соседнюю улицу — мусорка была в аккуратном переулке, где размещались еще доски объявлений — я остановился и зло сплюнул пыль вперемешку с кровью. Только это и оставалось: тот, кого я преследовал, уже был очень далеко, припав к рулю велосипеда и яростно крутя педали. На ходу он обернулся и глянул на меня. Я увидел белый овал лица, черные впадины глаз. Он тоже увидел меня и вздрогнул, дернул руль и… едва не упал. Ему все же удалось выправиться, и он, почти не снижая скорость, свернул в следующую боковую улочку.

— Чтоб тебя, — прошипел я, сжимая кулаки.

Я простоял так долго — никак не мог успокоиться. Хотелось либо орать во всю глотку, либо начать крушить все вокруг. Но я воздержался — а то быстро вызовут мне весь дебафный коктейль, включающий в себя полицию, врачей и дурку. Так что орать я не стал, а вот с места двинуться никак не мог — адреналин спал, и колени задрожали, ослабли. Заставив себя дышать глубже, я постоял еще пару минут, глядя на пустую улицу, а затем развернулся и пошел домой. Вернуться удалось никем не замеченным — мне бояться некого, но показывать окровавленное лицо не хотелось. Особенно соседям, так что через ворота я перескочил быстро, хотя наплыв сил уже иссяк.

Оба кошака встретили меня во дворе. Одноглазая дремала, а кот насыщался. На меня эти обормоты внимания почти не обратили. И благодарности от них я точно не дождусь. Ну… как в таких случаях говорят добрые рыцари: обидно, досадно, но ладно…

— Ладно, — произнес я вслух, а затем повторил это слово еще раз, когда умывался и ощутил боль от мелких ссадин: — Ладно.