Ведьмина зима

— Спросите брата Александра, — ответил Константин, его голос заполнил комнату. — Спросите монаха, подожгла город девица или нет. Я прошу его ради Бога говорить правду.

Дмитрий повернулся к Саше. Глаза монаха сверкали от гнева, но Константин видел потрясение. Он не соврет.

— Случайно, — выдавил Саша. Они с Дмитрием смотрели друг на друга, словно в комнате были только они. — Дмитрий Иванович…

Лицо Дмитрия исказилось. Он без слов повернулся к Константину. Священник ощутил вспышку радости, и он увидел улыбку Медведя. Они переглянулись с пониманием, и Константин подумал:

«Может, я всегда был проклят, раз понимаю это чудище».

— Но она и спасла город, — прошептал Медведь. — Хоть ее брат не может сказать этого, не обвинив сестру в колдовстве. Безумная. Она почти как дух хаоса, — он звучал почти одобрительно.

Константин сжал губы.

Дмитрий взял себя в руки и сказал:

— Я слышал, что вы изгнали черта прошлой ночью.

— Не знаю, черт то был или заблудшая душа, — сказал Константин. — Но она пришла в гневе пытать живых. Я помолился, — он уже лучше управлял голосом, — и Бог решил вмешаться. И все.

— Да? — тихо и сдержанно сказал брат Александр. — А если мы вам не верим?

— Я могу привести десяток свидетелей из города, — ответил Константин увереннее. Руки монаха были связаны.

Дмитрий склонился.

— Так это правда? — сказал он. — В Москве был черт?

Константин перекрестился. Склонив голову, он сказал:

— Правда. Нежить. Я видел его своими глазами.

— Почему в Москве была нежить, батюшка?

Константин заметил, как его назвали. Он выдохнул:

— Это было Божьим наказанием за то, что вы приютили ведьму. Но теперь ведьма мертва, может, Бог сжалится.

— Не обязательно, — сказал Медведь, но его слышал только Константин.

* * *

«Проклятый болтливый священник, — думал Саша. — И Вася не лучше», — он мог защищать ее хорошие намерения и доброе сердце, но не мог назвать сестру невиновной. Он не мог сказать, что она не была ведьмой. Он не мог говорить о похищении Марьи.

Теперь он должен был стоять перед убийцей, слушать его выдумки. Но он не мог перечить, а Дмитрий, что удивительно, слушал священника. Саша побелел от ярости.

— Нежить вернется? — спросил Дмитрий.

— Бог знает, — ответил Константин. Он взглянул влево едва заметно, но там ничего не было. Волоски на шее Саши встали дыбом.

— Тогда… — начал Дмитрий, но умолк. Шум на лестнице отвлек их, а потом двери комнаты распахнулись.

Они обернулись. Слуга Дмитрия ворвался в комнату, за ним прошел мужчина в хорошей одежде, но в грязи после дороги.

Дмитрий встал. Все подданные поклонились. Новоприбывший был выше великого князя, но с теми же серыми глазами. Все сразу его узнали. Это был величайший человек после великого князя. Он сам был князем по праву, со своими землями без рабства. Владимир Андреевич, князь Серпухова.

— Рад тебя видеть, брат, — просиял Дмитрий, они росли вместе.

— Город горел, — ответил Владимир. — Рад, что он еще стоит, — но его глаза были мрачными, он исхудал от зимнего путешествия. — Что произошло?

— Был пожар, как ты понял, — сказал Дмитрий. — И мятеж. Я все расскажу. Но зачем ты так спешил?

— Темник Мамая обеспечил армию.

Тишина наполнила комнату. Владимир не смягчал удар.

— Я услышал в Серпухове, — продолжил он. — У Мамая есть противник на юге, что становится с каждым днем все сильнее. Чтобы отогнать угрозу, ему нужна верность Москвы и наше серебро. Он сам идет за этим с севера. Сомнений нет. Он будет в Москве к осени, если ему не заплатить, Дмитрий Иванович. Придется собирать серебро или армию, и медлить нельзя.

На лице Дмитрия странно смешались гнев и рвение.

— Расскажи мне все, что знаешь, — сказал он. — Идем. Выпьем и… — Саша с яростью понял, что его двоюродный брат был рад отложить вопросы о чертях и нежити, о мятеже и пожарах. Дела войны и политики были важнее и понятнее.

Пока его терзали гнев и отчаяние, Саша мог поклясться, что кто — то в комнате смеялся.

* * *

— Отослать священника без наказания? — позже спросил Саша. Он едва мог говорить. Он едва смог застать двоюродного брата одного после прибытия Владимира Андреевича. Саша поймал Дмитрия во дворе, когда тот собирался сесть на коня и проверить пострадавшие части Москвы. — Думаете, Владимир Андреевич примет это? Вася была его свояченицей.

— Мне нужно арестовать главу мятежа, — сказал Дмитрий. Он забрал у конюха поводья и опустил ладонь на бок коня. — Они будут приговорены к смерти за ущерб имуществу князя Серпухова, за то, что покушались на его семью. Но я не трону того священника. Послушай меня. Может, священник и обманщик, но хороший. Видел толпу снаружи?

— Видел, — недовольно сказал Саша.