Ведьмин ключ

– Советую прекратить базар. Что ты пугаешь пужаных? Спустимся с гольца вниз, там пойдём речкой до Лены, а там сядем на пароход. Помаячим с берега – подберёт.

– Подберут нас, понял? – плаксиво подхватил Васька. – Устроимся в другом месте.

Гошка оглянулся. У итээровской палатки, опершись на черенок лопаты, стоял Женька и внимательно, весь напряжённый, смотрел на него.

– Ладно, Хохлов, твоя взяла, – повернувшись к бригадиру, вроде бы сдался Гошка. – Только объясни ребятам, шустряк, за сколько дней доведёшь их до Лены.

– Гляди-ка, – оторопел Васька. – Оскорбляет.

Хохлов повёл белесыми глазами, ответил Гошке:

– За день доведу. Летели сюда – приглядывался. Сорок километров, не больше.

Гошка утёр повлажневший лоб, тяжело выдохнул воздух.

– Ну, дура-ак, – сочувственно протянул он. – Через горы идти надо, а там снег на перевалах почище, чем здесь. И речкой не пройдёшь, там они повздувались, быка свернут, а если где наледи, так это ловушка. Соображать надо.

Васька, открыв рот, изумлённо смотрел то на Гошку, то на Хохлова.

– И ты ему не врежешь, бугор. – Он подтолкнул бригадира. – Дурака спустишь?

Хохлов надвинул ему шапку на глаза, уставился в далёкую отсюда долину, задёрнутую густым сизым маревом.

– А что тут соображать? – Он приузил глаза. – Мы уж посоображали и решили, верно, ребята?

– Дойдём, – неуверенно прошумели рабочие. – Хаживали.

– Сорок километров осилим.

– Не сорок, хлопцы. – Гошка повернулся к женской палатке, громко позвал: – Тамара!

Она выбралась наверх, придерживая у горла отвороты голубой куртки.

– Принеси на минуту планшет, – попросил Гошка и повернулся к Хохлову. – Тайгу на горло не возьмёшь, пережуёт и выплюнет.

Подошла Тамара, протянула планшет.

– Ну, кто с топографией знаком? – Гошка оглядел рабочих. – Нате, прикиньте, сколько вёрст вам ломать до Лены. В сантиметре – десять километров. Мозгуйте.

Нахмурясь, Хохлов взял карту. Канавщики с интересом обступили его. Гошка сунул руки в карманы, подмигнул Тамаре, пусть, мол, подсчитывают, авось образумятся. Она поняла его, одобрительно прикрыла глаза.

– Наврано всё. – Хохлов сложил карту, вернул Гошке. – Летели всего час, а тут… Мало ли чего можно на бумаге напороть.

– Ну ты скажи! – Васька облизал вспухшие губы. – Кругом обман. Даже в картах!

– Нет, Вася, не обман. – Он поправил ремень тозовки. – Ближний путь – сто пятьдесят, а не сорок. Столько и бывалый таёжник в эту пору не осилит, да и рисковать не станет. Так что прошу вас – бросьте валять дурака.

– Чего-то уж больно много, если не врёт, – шаря в затылке, засомневался Васька. – Сто пятьдесят?.. Ого! Это же сколько кружек чифиру выжрать надо, чтоб дотопать?

Он ошалело заводил глазами. Рабочие заулыбались.

– Ну-у, влипли бы! – с отчаянием заговорил перебинтованный и сплюнул себе на сапог.

Гошка отдал планшет Тамаре. Рабочие дружески смотрели ей вслед, будто она уносила от них навязанную им беду. Стояли не шевелясь, отбросив на снег короткие синие тени. Солнечные лучи гвоздили сугробы, из них, изноздренных, поднимались курчавые дымки испарений, и дальние гольцы за ними сизо дрожали.

– Возьми, пожалуйста. – Перебинтованный снял очки, наугад протянул Гошке. Он взял их, сунул в карман.

– Ребята, давайте начинать что-нибудь делать, – проталкиваясь к Гошке, заговорил Николай. – Вон Верка, когда уж просит пол настлать. Сходим в долину всей оравой за жердями, за час нарубим.

– Вот это по уму, – весело поддержал Гошка. – И палатку окапайте, а то скоро вода попрёт, будете плавать, как в аквариуме. Шевелись, братва.

– Ну так берём топоры – и айда?.. – Николай обернулся к канавщикам, но наткнулся на иронический взгляд Хохлова. Замолчал.

– Чо припух? Агитируй, – просипел Васька и покрутил тонкой шеей в раздольном вороте телогрейки. – Навалился рубить – валяй руби. – Он покосился на Хохлова. – Может, за усердство бригадиром поставят.

– И пойду, – отрываясь от глаз Хохлова, выкрикнул Николай. – Кто со мной? – Он нагнулся, вытянул из коряги воткнутый топор.

– Лоб здоровый, один справишься, – обронил в тишине Хохлов, и никто из рабочих не стронулся с места. Они только переглянулись и тут же отвели глаза, потупились. Николай один пошел вниз. Шел он неуверенно, криво переставляя ноги, и, чем дальше отходил от товарищей, всё замедлял и замедлял шаги. Гошка краем глаза наблюдал за канавщиками, ждал, чем всё кончится. Видя, что его взяла, Хохлов пристукнул банками тушёнки, насмешливо крикнул: – Шибче спускайся, а то мы тебя нагоним и срубим несколько жердин в помощь!

Николай остановился и, растерянно глядя на товарищей, повернул назад.

– Забыл, понимаешь, – сказал он, подходя к Гошке и выворачивая из кармана банку тушёнки. – Разоружаюсь, вот. – Он бросил её в пустой ящик.

– Облегчился, теперь иди-иди, подавай пример. – Васька схватил Николая за рукав. – Сказано – шибче спущайся.

– Убери цапку! – Гошка резко отбил в сторону Васькину руку. – И давай сам разгружайся, хватит комедь выламывать. А вы, ребята, что так дёшево продаёте себя этому хмырю? Он из вас, как из шестёрок, верёвки вьёт.

Круглолицый парень исподлобья глянул на Хохлова, полез рукой за пазуху.