Ведьмак. Перекресток воронов (Анджей Сапковский)

Мог ли водяной использовать магический амулет или иной артефакт, снятый, к примеру, с утопленника? Геральт этого не знал. Но решил проверить.

Свет Знака померк и вскоре погас совсем. Геральт отступил на несколько шагов, укрылся за изгибом коридора. Замер, не шевелясь и в полной тишине, даже дыхание замедлил.

Ждать пришлось недолго.

Медальон сильно завибрировал. Контур на стене засиял и заблестел, начерченная углём дверь отворилась, и кто-то из неё вышел.

Геральт среагировал молниеносно. Одним прыжком настиг пришельца и схватил захватом богомола. Но пойманный оказался недюжинной силы. Почти без усилий вырвался и мощным ударом впечатал ведьмака в стену. И тут же добавил кулаком. Геральта спасла ведьмачья реакция — кулак вместо виска лишь скользнул по голове. Геральт ответил ударом в корпус, затем снова ринулся в ближний бой. Он уже понял, что пришелец вовсе не водяной. И сложение не то, и запах другой — вместо ила и тростника едва уловимый аромат рома и пряных трав.

Оба рухнули на пол, покатились по нему. Пришелец оказался снизу, но вывернулся и локтем со всей дури врезал Геральту в висок. У ведьмака в глазах помутнело. Но хватку не ослабил, сам коротким замахом ударил мужчину в челюсть, добавил ещё раз. Думал, этого хватит. Ошибся. Пришелец обмяк лишь на мгновение, после чего ответил размашистым — и точным — боковым. Затем обеими руками вцепился Геральту в горло и начал душить, не обращая внимания на удары, которые ведьмак наносил вслепую куда придётся.

Вдруг отовсюду вспыхнули качающиеся огни фонарей, заплясали тени, коридор наполнился людьми. Крепкие руки оттащили Геральта от противника. Тот тоже забился в хватке сильных рук.

— Отпустите ведьмака! — рявкнул Диего Марс. — А этого держать! И связать его! Связать, кому говорю!

Фонарей и факелов прибывало, в коридоре стало не протолкнуться. Противника Геральта подняли, связали и прижали к стене. Ведьмак удивился, каким молодым тот оказался. Не старше его самого.

Диего Марс подошёл, посветил связанному фонарём в лицо. Тот сощурился. Гладко выбритый — что объясняло запах пряного рома, которым пользовались после бритья модные денди.

— Надо же, — произнёс сенешаль, не скрывая удивления. — Вот так сюрприз. Господин граф Финнеган. Здесь, в Торнхолле. Каким же ветром занесло? Жаль, жаль, сударь, что без предупреждения. Но что ж, добро пожаловать. Вы четверо, взять его. Идём наверх. Остальным разойтись! Не ты, ведьмак. Ты остаёшься и идёшь с нами.

Грохот, шум и гам, видно, долетели и до верхнего этажа — в открытых дверях их ждала Врай Наттеравн с фонарём в руке, в белом врачебном халате. Комната за ней была освещена несколькими канделябрами.

Марс дал знак, стражники втащили связанного внутрь. Чародейка, сенешаль и Геральт вошли следом.

В огромном кресле, спинка которого почти подпирала потолок, восседал Фредерик Вайкинен — граф, сын маркграфа Озёрной Мархии.

У графа были длинные светлые волосы, завитые в локоны, словно у девицы, острый нос и неприятно прищуренные зелёные глаза. Из-под накинутого на плечи соболиного меха виднелась тощая голая грудь, крест-накрест перетянутая бинтами через оба плеча и подмышки. Ноги юноши тоже были обнажены, левое колено также обвивала повязка.

Рядом с креслом стоял столик, на нём Геральт заметил бинты, пузырьки и никелированный шприц. Явно медицинская утварь Врай Наттеравн. Несмотря на поздний час, она, похоже, как раз занималась пациентом.

— Ваша светлость, — с поклоном начал Диего Марс, — докладываю, мы нежданно схватили...

— Вижу, кого вы схватили, — оборвал его Фредерик Вайкинен. Голос его был ещё неприятнее взгляда.

— Господин Редферн Финнеган, — продолжил Фредерик, впившись глазами в связанного, — соизволил почтить нас своим присутствием. Ночью. Как вор. Как разбойник. Яблоко от яблони недалеко падает. Воровство да разбой — это ж у Финнеганов семейное. Но ведь ты не ко мне пожаловал, Редферн. Не со мной хотел повидаться, а с моей сестрицей. А что, нельзя было по-людски? Днём? Прийти с цветами да подарком? Попросить дозволения на встречу?

— А ты... — юноша, от которого пахло ромом, рванулся в руках стражников. — Ты бы дал такое дозволение?

— Нет, — рыкнул граф Фредерик. — Псами бы затравил.

— Ясно. Ведь такова семейная традиция Вайкиненов. Живодёры!

— Не смей разевать на меня пасть, сукин сын! — взревел Фредерик, привставая в кресле.

— Сам ты сукин сын, Фред! А вообще катись к дьяволу.

— Я тебя... — поперхнулся сын маркграфа. — Я тебя... Я тебя сейчас выпороть велю... Плетьми, как пса шелудивого. А потом на воротах вздёрну... Марс! Ко мне!

Диего Марс подошёл к графу, склонился, зашептал на ухо. Фредерик Вайкинен побагровел.

— Что ты мне тут про отца толкуешь? — взвился он. — Что, на поучения потянуло? На добрые советы? Плевать мне на твои советы! Отца здесь нет, он в Ард Каррайге, а коли нет его — правлю я! Понял? Я здесь хозяин! И сделаю с этим хлыщом что пожелаю!

Сенешаль поклонился, промолчал.

— Небось, думаешь, — усмехнулся Редферн Финнеган, — что напугаешь меня, Фред. Зря стараешься. Не выйдет.