Ведьмачья сказка или практика для чародейки

«Так вот, значит, что такое для тебя взаимное уважение и поддержка. Напороться и поносить на все лады. Вот, что значит помощь — мальчик на побегушках. У меня, значит, завышенное мнение о себе…» — потрясенно осмыслила я.

— Уходи, — еле выдавила я из себя.

— Что? Правда глаза колет? — вместо того чтобы исполнить просьбу, не отступил Эскель.

— ВОН! — гаркнула я, взмахом руки одновременно открывая дверь и указывая направление.

— Так я и знал, — пренебрежительно бросил ведьмак. — Вы все одинаковые…

И мужчина вышел, хлопнув на прощанье дверью, а я все стояла на прежнем месте. В голове звучала лишь одна фраза, но двумя разными голосами.

«Ты слишком себя переоцениваешь», — сказал мне бывший муж, когда я сообщила, что не буду рожать из-за риска умереть.

Часть 14

Я хорошо помнила свою растерянность после его слов, помнила обиду, душившую меня, помнила свое медленное осознание, что я на самом деле значу для бывшего. Я не могла поверить в то, что близкий человек мне сказал такое, что он говорил это всерьез, что он как раз это имел в виду. Именно в тот момент пути назад уже не было и мне нужно было развестись с ним немедленно, но я тянула время, чего-то ждала, мучила себя в попытках понять, почему он так сказал, искала причины в себе, в своей болезни, в обстоятельствах. Нет, второй раз я такого допустить не могла.

Резкими движениями стерев уже катившиеся по щекам слезы, я подняла в себе как можно больше злости.

— Да, я себя ценю. Я высокого мнения о себе. И вытирать об меня ноги никому не позволю, — громко и четко сказала я закрытой двери и направилась умываться.

У меня была куча планов на сегодня, и я была полна решимости все их воплотить в жизнь. К Йен я поднялась уже через двадцать минут, полностью готовая приступить к реализации своих планов.

— Доброе утро, дорогая, — приветствовала меня Трисс.

— Доброе, — сухо ответила я.

— Доброе? — изогнув бровь, уточнила наставница. — Кажется, кому-то не пришлись по вкусу ведьмачьи будни, точнее вечера, — насмешливо заметила Йен.

— Я не хочу об этом говорить, — нейтрально ответила я. — Мы отправляемся прямо сейчас?

— Ты не хочешь позавтракать внизу? — усмехнулась Йен.

— И посмотреть на их похмельные рожи, — добавила Трисс, ехидно улыбаясь.

— В Аретузе перекусим, — отказалась я. Вот уж на что на что, а на похмельные рожи я смотреть совершенно точно не хотела.

— Что, так сильно не понравилось? — подколола Йен. — А ведь они то и дело так напиваются.

— Я же сказала, что не хочу это обсуждать, — чуть резче, чем следовало, ответила я. По помещению прошла легкая дрожь.

— Мы поняли! — тут же заверила Трисс, подходя ближе. — Поссорились, с кем не бывает. Все будет хорошо.

— В Аретузе ожидать очередной выброс? — разом растеряв все ехидство, предостерегла Йен.

— Если мы отправимся туда прямо сейчас, то мое душевное равновесие будет в норме, — взяв себя в руки, ответила я, выдержав испытующий взгляд наставницы.

Да, я понимала, что мое поведение делает очевидным происшествие, которое я афишировать не хотела, но ничего поделать с собой не могла. Я и так была на грани, без всяких расспросов. Мне нужно было сменить обстановку и побыть одной, чтобы привести мысли в порядок. Йен, к счастью, дальше испытывать мои нервы на прочность не стала, а просто открыла портал, за что я ей была весьма благодарна.

Аретуза встретила нас каменным спокойствием коридоров. До жилого корпуса было далеко, так что тишину нарушал только мерный стук трех пар каблуков. Предусмотрительная Йеннифер отправила весточку Маргарите накануне, так что наше появление сюрпризом не стало. Разбудить всегда занятую ректорессу чародейской школы нам тоже, понятное дело, не удалось. Несмотря на довольно раннее утро, она встретила нас при полном параде и в весьма бодром расположении духа, но компанию за завтраком все же составила. К счастью, вопросов Рита мне никаких не задавала, будучи занятой обсуждением вопросов порталов с Йен и Трисс, так что я почти всю трапезу сидела и молча слушала их разговор. Правда, к его завершению не смогла бы точно сказать, о чем говорили чародейки. Вскоре я по своему же настоянию осталась одна в помещении сгоревшей библиотеки. Иллюзия наличия книг все еще оставалась здесь, так что я бесцельно прошлась меж полок, а потом присела на стоявшую в одной из ниш небольшую козетку. Ее я восстановила по небольшому фрагменту еще в прошлый свой визит, и она была чуть ли не единственным здесь материальным предметом.

Мной овладела апатия. Если еще час назад я еле сдерживалась, чтобы не накричать на Йен и не скатиться в банальную истерику, то сейчас ощущала полное безразличие ко всему. Так бывает, когда ты что-то стараешься делать, к чему-то стремишься, прилагаешь усилия, но где-то в глубине души знаешь, что все это напрасно. И как бы ты ни старалась отгонять пессимистичные мысли, рано или поздно это случается и на тебя разом накатывает вся тяжесть ощущения безысходности, тщетности твоих попыток. Ты знала, что так будет, потому что так уже было. Глупо было надеяться что-то изменить…