Ведьма за бортом (СИ)

Он разворачивает её лицом к себе. Белые волосы обрамляют бледный лик, затеняют черты и лишь зелёные глаза горят восторгом осознания, что она полностью в его власти.

Мэй зажмуривается, стискивает зубы, не отвечая на поцелуй. Надо перетерпеть молча, как уже бывало прежде… и надеяться, что в следующий раз всё получится…

…Шорох одежды, ощущение присутствия кого-то чужого рядом. По телу разлился покой, мысли казались сонными мухами, но Мэй заставила себя открыть глаза. Высокая фигура с длинными белыми волосами на мгновение подняла волну ужаса, однако существо повернуло к ней лицо, и девушка резко выдохнула. Наверное, она единственный человек в мире, испытавший облегчение при виде пожирающего.

— Я напугал тебя? — пожирающий опустил простёртые над Мэй руки, отступил на шаг. — Прости.

— Где я? Что вы… делали?

— В безопасности. Проверял, — раздельно ответил пожирающий. — Он действительно оставил отпечаток. Неужели на самом деле верил, что сможет тебя обратить?

— Откуда вы знаете… о Леметриасе? — прошептала Мэй.

Фрэнг и Хаос знали, но лишь Ноелани известно, как далеко заходил Леметриас в своих экспериментах. Райнер, должно быть, догадывался, но после первой брачной ночи они больше не возвращались к теме зверинца, негласно решив оставить прошлое в прошлом.

— Я знаю о тебе всё, Амелия.

— Откуда?

— От твоего отца.

— П-папы?

Она догадывалась, что её считают погибшей. Но Кристофер не поверил, брат искал её все эти годы, а родители… верили ли они?

— Лорд Холдан никогда не сомневался в твоей силе, в твоей способности выжить в любых условиях. В тебе течёт особая, древняя кровь и ты доказала, что можешь преодолеть препятствия, какими бы они ни были.

Мэй медленно села. Большой плоский камень посреди лесной полянки, и она лежала на нём, словно жертва древним богам. Вокруг деревья, солнце только начало клониться к закату. Далеко ли до стоянки племени? И удастся ли, подобно Найде, позвать Фрэнга?

— Ты выжила. Настал час вернуться домой.

Мэй потёрла лицо. О чём он?

— Простите?

— Ты не ослышалась. Ты вернёшься домой.

— Но я… — Мэй никогда не верила в возвращение, даже не надеялась когда-нибудь вновь увидеть семью. И вдруг… — Я… я замужем.

Отчего-то мысль о Райнере пришла первой.

— Замужем? — со странной интонацией повторил пожирающий. — За тем грязным верзилой-дикарём? Ваш брак не имеет силы в цивилизованном мире.

— Н-но… Райнер спас меня…

— Спас? Этот громила спас тебя потому, что у твоего отца не осталось иного выхода, кроме как отдать тебя ему. Глупая, опрометчивая человеческая клятва, ещё до твоего рождения взятая Алгерноном с Холдана, связала ему руки. Он старался, пытался избавиться от необходимости отдать дочь какому-то кочевнику. Но дикари остаются дикарями, тупыми, упрямыми, сколько кораблей и золота им ни предложи. И скольких драгоценных сынов их ни убей, обязательно где-нибудь найдётся неучтённый отпрыск.

Корабли.

И сыновья. Почти все сыновья старого вождя погибли в схватках, один был изгнан за неподобающую настоящему воину слабость и ныне, наверное, заканчивает жизнь в сточной канаве в обществе бутылки, которую, как рассказывала Шересса, он всегда предпочитал оружию. Только Райнер воспитывался вдали от племени. Шересса ничего не знала о матери Райнера, кроме того, что в племени эту женщину никто никогда не видел, но Мэй со временем поняла, что мать её супруга была достаточно сильна, чтобы даже опытный воин поостерёгся оспаривать право матери на воспитание собственного ребёнка.

— Отдать? — повторила Мэй. Как говорил Тоби, кто продал её… — Но Леметриас…

— Недоделку повезло, — резко бросил пожирающий. — Повезло найти тебя, повезло защитить свой остров так, что Холдан долго не мог разыскать тебя. Дуракам по какой-то странной прихоти ваших богов вообще везёт.

Повезло… а она, осознав, что сбежать не удастся, хотела лишь одного — умереть.

— Перед Холданом встал трудный выбор, — голос демона зазвучал глуше. — Продолжить попытки спрятать тебя или исполнить клятву. С обетами на крови шутки плохи, — пожирающий усмехнулся с горечью. — И он предпочёл второе, потому что так оставался шанс со временем вернуть тебя и покончить с клятвой раз и навсегда. Он передал Алгернону сведения о твоём местоположении, и его сын освободил тебя.

— И… папа просто отдал меня кочевым?

Чёрные глаза пристально посмотрели на Мэй, но страха она не ощущала. Он не может сделать ничего, чего бы уже не сделал Леметриас. Гораздо тяжелее принять сказанное пожирающим, осмыслить каждое слово, камнем ложившееся на сердце.

— Ты три года провела в сомнительном обществе этого недоделка и выжила. Не думаю, что несколько месяцев с варваром могли оказаться хуже.