Ведьма терновых пустошей

От таких слов пробирала дрожь. Нежели, он все еще идет за нами, как охотник по следу? Неужели это так важно для него?

— Они думают, что ты ушла. Ищут меня, — сказал Ивар, — но если ты окажешься рядом, тебя поймают тоже. Лучше не рисковать.

— А если мы уйдем далеко, то лорд не сможет нас найти?

— Сможет. Но чем мы дальше, тем больше шансов.

Мне было страшно. Казалось — что толку убегать? Мы лишь перейдем реку и попадем к ним в руки.

Но и тут оставаться нельзя.

Еще трижды мы видели веллоков. Двоих Ивар убил легко, но один чуть не убил его самого, только каким-то чудом Ивару удалось избежать когтей. Дорога изматывала, даже у него не хватало сил.

Мы шли ночью, а отдыхали днем, когда и веллоки спали тоже, чтобы не дать хищникам застать нас врасплох. И все равно Ивар почти не спал, днем и ночью держа ладонь на рукояти меча. Не знаю, как ему это удавалось, без нормального отдыха. Он лежал или полусидел, прислонившись спиной к какому-нибудь дереву, а я засыпала, прижавшись к нему, положив голову ему на грудь. Он закрывал глаза… Но стоило пошевелиться, стоило услышать какой-то звук, и я видела его совершенно ясный внимательный взгляд.

Он был так близко, я чувствовала, как бьется его сердце, чувствовала его дыхание… Сначала мне казалось, вот мы убежим, и все будет хорошо, мы будем счастливы вместе, совсем как тогда, у реки или в маленьком домике, где я прожила две недели. Даже креветки вспоминались с ностальгией и почти умилением.

Мне было так хорошо с ним рядом, но…

Несколько раз, я пыталась его поцеловать.

Он мягко улыбался мне и так же мягко отстранялся, лишь изредка отвечая легким, почти братским поцелуем в щеку, иногда в уголок губ. Одно прикосновение, и все.

— Почему? — спрашивала я.

— Не сейчас, — говорил он.

А еще говорил, что не может сейчас позволить себе отвлечься, ни на минуту. Не может позволить застать нас врасплох.

Да, я все понимала. Но все же…

Да, веллоки кругом. И не только веллоков Ивар опасался, но и охотников. Охотников даже больше. Вряд ли лорд оставил попытки найти нас, он не из тех, кто привык упускать свое. Если подойдут слишком близко — нам не убежать. Я понимала, как Ивару нелегко.

Но так ли много мне надо? Не бурная ночь, не безумные страсти, когда мир теряет всякий смысл… нет, лишь немного… нежности. Лишь почувствовать, что я все еще нужна ему. После всего, что с нами случилось…

Второй день, не переставая, шел дождь. То чуть утихая, превращаясь в сплошную холодную морось, то поливая, словно из ведра. Я промокла насквозь, под ногами хлюпало и из носа непрерывно текло.

Я пыталась не жаловаться. Честно пыталась. Но все равно казалась сама себе маленьким ребенком, который непрестанно ноет — скоро ли мы придем. Наверно, еще немного, и Ивар начнет орать на меня… его силы тоже на исходе.

— Расскажи мне о Кьеринге? — просила я, чтобы хоть немного отвлечься.

Ивар рассказывал, что мог. Он сам там никогда не был… он рассказывал, говорил что-то, говорил, но лучше мне от этого не становилось.

Я почти не слушала… Не в Кьеринге дело.

Что я делаю здесь?

— Ивар…

Все еще держа его за руку, я остановилась, потянула, заставляя остановиться и его тоже. Заставляя развернуться к себе.

Он смотрел на меня напряженно и хмуро, словно не ожидая ничего хорошего.

«Он очень устал», — говорила я себе. Сколько дней нормально не спал, а тут еще я со своими дурацкими вопросами.

И все же.

— Ты все еще любишь меня?

Он чуть снисходительно фыркнул, и тут же нахмурился, куда больше обычного.

— Да, люблю, — твердо и даже сурово сказал он. — Ты сомневаешься?

— Сомневаюсь, — честно сказала я.

— Тогда зачем, по-твоему, я здесь? Мне было бы куда проще бежать одному.

Я пожала плечами.

— Ответственность. Всего лишь ответственность. Тебе кажется, что ты что-то должен мне. Должен позаботиться. Не бросать…

— Это не так?

— Не так, — сказала я. — Я сама могу о себе позаботиться. Мне не нужна помощь.

— Отлично, — сказал он.

Мне даже показалось, сейчас он повернется ко мне спиной. Или даже уйдет.

— Ты собиралась вернуться домой, — сказал он снова. — Ты помнишь? Раньше ты говорила, что это не для тебя, что ты все равно уйдешь. Это не твой мир, не твоя жизнь.

— Я передумала.

— Почему?

— Я так решила.

— А потом ты передумаешь снова?

Меня вдруг разобрала злость.

— Может и передумаю! Какое тебе дело?

— Какое мне дело? — лед в его голосе, даже страшно. — Тогда какое тебе дело до того, зачем я здесь с тобой? Какое дело до того, что я чувствую? Мне просто захотелось. А потом, может, захочется уйти, и я уйду. Куда глаза глядят. Провались оно…

Глаза в глаза. Мы с ним почти одного роста, он стоял совсем близко, все еще держа меня за руку. И совсем близко его лицо. Усталость, и какая-то отчаянная злость в прищуренных глазах… злость…

«Вот и убирайся!» — хотела было ответить я. Обидно.

— Ты ждешь от меня признаний в любви? — тихо сказала я. — Ждешь, что я скажу, что никто и никогда мне больше не будет нужен? Что останусь с тобой навсегда-навсегда?

Глаза в глаза.