Ведьма терновых пустошей

— А разве сама ты не этого от меня ждешь? Разве не за этим ты начала разговор? Хочешь услышать, что я тебя люблю? Так? — он начал очень твердо, но под конец голос неожиданно дрогнул. Он отвернулся. Зажмурился. Как мальчишка…

— Этого, — шепнула я. Стало стыдно. Даже страшно. Надо было сказать что-то еще, но все слова застряли, ничего не выходило. Я как рыба открывала и закрывала рот. Глупая рыба.

— Я люблю тебя, — глухо сказал он. — Люблю, с той самой первой встречи. Очень сильно, больше жизни. Но постоянно, каждое мгновенье я боюсь поверить, что ты можешь остаться со мной. Я постоянно напоминаю себе — ты уйдешь, рано или поздно. Тебе надоест такая жизнь, ты вернешься домой. Как мне быть? Я поверю, а ты уйдешь… и начинаю чувствовать себя идиотом. Ты не представляешь, что значит постоянно видеть тебя рядом и постоянно помнить, что это скоро закончится.

— Я не уйду…

Мотнула головой, шмыгнула носом. И это все, на что хватило сил. И еще — обнять его.

Шагнула вперед и обняла его так крепко, как только могла. И он обнял меня в ответ.

— Я не уйду, Ивар. Я хотела уйти, но не смогла. Я не могу уйти от тебя. Я… Как же я теперь без тебя?

Я зарыдала.

Мы так и стояли. Слезы текли по моему лицу вместе с дождем. Ивар обнимал меня. Я прижималась щекой к его шее, закрыв глаза… потом он целовал меня, а я… я плакала. Не знаю, что на меня нашло. Словно прорвало, словно все невыплаканные слезы вдруг хлынули наружу.

* * *

Я видела, как ему страшно. Действительно страшно.

С тех пор, как мы перешли реку, напряжение только усилилось. Я думала — теперь будет проще, но нет.

Мы шли через какие-то дикие каменистые холмы. Ночами было так холодно, что ныли кости, и даже рядом с Иваром, под его плащом, я не могла согреться. А ведь мы идем на север, скоро осень…

На второй день мы вышли к деревне.

Мне вначале так показалось.

Деревня была пустой. Ее бросили давно, может быть лет пять назад, Ивар сказал, что скорее всего во время последней войны. Или после нее, в голодную зиму.

Несколько сгоревших остовов домов, но и несколько целых. Поначалу, было немного не по себе, но зато впервые за долгое время я могла спать в доме, закутавшись в теплые одеяла.

Еще бы горячей еды, и было бы совсем хорошо. Но огня мы не разжигали.

Зато нашли мне более подходящую одежду, такую, чтобы не привлекать внимание. Костяной гребешок, чтобы причесать волосы.

Денег у нас было немного, Ивар успел захватить с собой только то, что было под рукой — десяток серебряных монет и горстка медяков. Этого хватит, чтобы купить немного еды и несколько дней переночевать под крышей в тепле, но о том, чтобы купить дом — нечего и мечтать. Не страшно. Главное — добраться.

Я так устала вздрагивать от каждого шороха.

За все время мы почти не встречали людей.

И впервые, утром, услышав топот копыт, я готова была в землю зарыться, лишь бы меня не увидели. Но голые поля кругом, негде спрятаться.

— Спокойно, — сказал Ивар. — Вряд ли они что-то знают о нас. Не дергайся и не смотри им в глаза. Не останавливайся.

Его меч был аккуратно замотан в тряпку и спрятан в заплечном мешке, только нож у пояса.

Очень боялась, что это дорны, вдруг они могут как-то почуять, что я из другого мира. Но оказалось — просто люди. Пятеро вооруженных людей, не слишком-то похожих на рыцарей. Но на одном даже помятый стальной панцирь. Разбойники?

Они поравнялись с нами.

— Эй! — окликнул тот, что в панцире, высокий, тощий, с косматой рыжей бородой. — Кто вы такие?

Ивар поклонился ему.

— Я плотник из Заячьих Топей, милорд. Ищу работу, но пока не очень успешно, времена неспокойные. Вот, думаю, может на севере нам повезет.

— А баба? Жена?

— Да, милорд.

Меня слегка трясло, я изо всех сил разглядывала землю под ногами, боясь выдать себя.

— Далеко тебя занесло, плотник. Сдается мне, не заработок ты ищешь.

Ивар спокойно пожал плечами.

— Скоро война, милорд. Хотелось бы найти место поспокойнее.

— Тогда бы тебе стоило идти на юг, к Алатае.

— У меня брат в Кьеринге, милорд. Он ушел туда давно, звал с собой и обещал помочь, если настанет нужда. Так что я иду к брату.

Бородатый ухмыльнулся, видно было, что он не очень-то верил словам Ивара, а, может быть, видел в них что-то свое.

— В Кьеринг, значит? А оружие ты хорошо умеешь держать в руках? Меч или лук?

— Топор, — сказал Ивар. — Вот только рубить я привык дерево, а не головы.

Бородатый засмеялся.

— Хорошо, — сказал он. — Время сейчас неспокойное, ты прав. И нам всегда нужны люди, хорошо владеющие топором. Если надумаешь, там дальше по дороге таверна, спроси Красного Ховара, тебе расскажут.

— Я запомню, милорд.

— Я не милорд. Но о своих людях привык заботиться. Запомни.

Ивар кивнул.

— Кто это? — осторожно спросила я, когда они скрылись вдали. — Разбойники?

— Вроде того, — сказал Ивар. — Думаю, они считают себя ополчением. Но в итоге — те же разбойники.

На севере назревала война. Какой-то Регнар, говорят, осадил Белый Зубец у побережья, перерезал дорнов и объявил себя лордом. Кьеринг и вольные города поддержали его. Говорят еще, этот Регнар наследник древних королей.

Мы попали в неудачное время.