Ведич

Конечно, о зрении как таковом речь не шла. Столбы, стены, столы, шкафы и машины не имели органов зрения. Поэтому пришлось приспосабливаться к удивительным ощущениям, позволявшим ориентироваться на местности и узнавать знакомые объекты. Первый опыт вообще произвёл на Хмеля неизгладимое впечатление, когда его собственный автомобиль вдруг «посмотрел» на него как проснувшийся зверь.

Потом он привык к этому ощущению и быстро научился устроению повелевания, как волхвы называли процесс управления внешней ситуацией или внутренними резервами с помощью мысленного усилия. Лучше всего ему удавалось внедряться в деревья. То ли вследствие собственных пристрастий, то ли из-за того, что растения не были мёртвыми предметами и имели слабые зачатки «нервной системы» и «психики».

В пятницу, двадцать девятого сентября, Никифор встретил на вокзале в Брянске бывшего коллегу по спецгруппе «Тайфун», с которым служил ещё до знакомства с Тарасовым. Звали приятеля Алексей Свистунов, из-за чего он получил кличку Свистун. Однако человеком он был хорошим, ответственным, на шутки не обижался, а главное – был профессионалом спецподготовки и умел держать язык за зубами. В настоящее время он жил в Санкт-Петербурге, работал в частном охранном агентстве и сразу согласился приехать в Брянск, не спрашивая, что ему хочет предложить товарищ.

Они сели в привокзальном кафе за столик.

Свистунов выглядел неплохо, хотя под глазами уже легли тени, а у губ – морщинки. Да и взгляд сорокалетнего мужика таил в себе некие признаки усталости.

– Давно ушёл из отряда? – спросил Хмель, заказывая обоим по кружке пива.

– Года три назад, – ответил Алексей.

– Изменился, похудел.

– Ты тоже изменился. – Свистунов кинул взгляд на бритую голову Никифора.

Тот улыбнулся:

– Лысеть начал, вот и решил извести волосы под корень. Зато у меня не будет проблем с перхотью. Но к делу. Мы имеем к тебе деловое предложение.

– Кто это мы?

– Одна неплохая спецгруппа.

– «Альфа», «Тайфун»?

– Группа не принадлежит государственным структурам и не имеет названия.

– Валяй, предлагай.

– Работа по прежней специальности: наблюдение за объектом, оперативное передвижение, перехват разговоров по всем каналам, системная обработка данных и всё такое прочее. Не растерял квалифай?

Алексей пожал плечами:

– Я работаю охранником… но вспомню, если надо. Условия?

– Квартиру мы тебе снимем в Брянске, это не проблема. Зарплата – семьдесят тысяч в месяц. Плюс необходимые суммы на подготовку и оперативные мероприятия.

– Надолго?

– Не знаю, – признался Хмель. – От меня это не зависит. Может, на месяц, может, на полгода. Как повезёт.

– На кого вы работаете?

– На Катарсис.

– Не слышал о такой конторе.

– Главное, что она пытается бороться с гнидами в человеческом обличье и пытается восстановить справедливость в стране, ослабить власть подонков и негодяев.

– За кем надо следить?

– А вот об этом мы поговорим в другом месте, у меня дома. Поехали?

Алексей допил пиво и молча подхватил свою сумку.

Приближалось время, когда по замыслу Крутова надо было везти Сергия на могилу Спасительницы, и Булавин взялся за изучение местности в районе высадки и прокладку маршрута.

Могила – курган и остатки дольмена на нём: его так и прозвали в народе – Дольмен Духа – располагалась в национальном Кенозерском парке, недалеко от широко известного туристам Кенозера в Архангельской губернии, в ста пятидесяти километрах от Каргополя. Само Кенозеро считалось очень древним и славилось своими источниками. Край этот был также знаменит множеством памятников старины, красивейших деревянных часовен и монастырей.

Парк был создан в тысяча девятьсот девяностом году на базе Кенозерского и Лекшмозерского заказников в целях охраны уникальных среднетаёжных ландшафтов и сохранения памятников истории и культуры на его территории. Однако о существовании кургана Спасительницы мало кто знал даже из местных жителей. Потому что к нему не существовало прямых дорог, а многочисленные ведьмины поляны заводили самодеятельных археологов в болота и таёжные тупики.

Булавин никогда не был в тех краях, несмотря на увлечение в юности водным туризмом, поэтому с интересом прочитал в Интернете, что Кенозеро является одним из красивейших озёр не только Архангельской губернии, но и всей России. Недаром гористые окрестности Кенозера прозвали «каргопольской Швейцарией».

Красивыми были и впадающие в него реки – Ундуша и Токша, а также вытекающая из восточного плёса Кена.

Обилие памятников старины объяснялось тем, что через эти края в былые времена пролегал путь из Обонежья в Заволочье, к Северной Двине. Хотя ещё раньше, десятки тысяч лет назад, древний человек начал здесь обустраивать неолитические стоянки.