Вечный закон любви

Так или примерно так думала я, став первокурсницей Южноградского университета. Здание факультета иностранных языков располагалось на улице Толстого, практически в самом центре города, добираться с нашей восточной окраины мне приходилось с пересадкой, в утренние часы пик дорога занимала не менее часа, а то и гораздо больше. Но я ни минуты не жалела, что выбрала именно этот факультет. Ведь одним из преподаваемых языков был итальянский и уже через год я смогла читать «Божественную комедию», «Декамерон» и «Обручённых» в оригинале.

Нас учили не только грамматике и произношению, мы жадно постигали культурное наследие Италии и Франции. Живопись и архитектура, поэзия и проза, драматургия и музыка оставляли глубокие следы в нашей памяти, становились частью нашего бытия. И это было прекрасно!

3

Как это часто бывает на филфаках и инязах, большинство в нашей группе составляли девушки, ребят было всего трое. С Анной Фроловой мы подружились с первых же дней, хотя во многом отличались друг от друга (разноимённые полюса притягиваются, не правда ли?). Отец её владел крупной строительной компанией, мать занимала не последнюю должность в городской администрации, так что детство и юность Ани прошли в условиях, я назвала бы "парниковых", элитную гимназию Фролова закончила с золотой медалью, к языкам явно имела способности.

Одевалась она дорого и стильно, приезжала и уезжала на собственной иномарке, каникулы проводила с родителями то в Испании, то в Греции, то в Доминиканской республике. Но нет в этом мире совершенства… Для девушки немаловажную роль играет внешность, а Аня не выглядела откровенной дурнушкой, но её трудно было назвать не то, что красивой, но даже миловидной или симпатичной. Чересчур широкие скулы и слишком длинный нос, чуть раскосые серые глаза, тёмные редкие волосы, неровные зубы, длинная чёлка, почти закрывающая лоб, лёгкая сутулость, – всё это в совокупности представляло собой непривлекательное зрелище. Похоже, в гимназии Фролова просто не обращала особого внимания на свой внешний вид, а вот займись она всерьёз этим вопросом (клиника пластической хирургии, салон красоты, контроль за осанкой), то с Аней произошла бы такая же метаморфоза, как с героиней того кинофильма прошлых лет, о котором вспомнил в связи с плохой погодой на пляже в Римини мой будущий муж. Но её всё это не волновало. До поры до времени.

Мы обе учились хорошо, не прилагая к этому особых усилий. После занятий любили частенько посидеть в кафе, поболтать, обменяться мнениями о новых сериалах, премьерах в театре музыкальной комедии, свежих публикациях в глянцевых журналах. Аня много рассказывала о зарубежных курортах, комфортных отелях, ресторанах с экзотической кухней, о дайвинге и виндсёрфинге. Конечно, я могла тогда только мечтать о подобных путешествиях, но успокаивала себя тем, что когда-нибудь, со временем в моей жизни это тоже будет.

При этом Фролова всегда держалась просто, без гонора и снобизма. Она как-то проговорилась, что после окончания универа отец собирается основать для неё туристическое агентство и я, если захочу, стану первой его сотрудницей. А вот вторым Аня решила принять в свою фирму Ивана Коршунова, одного из наших с ней одногруппников.

Коршунов поступил на иняз после армии. На вопрос, кем и в каких войсках он служил, Ваня отвечал с усмешкой, что кашеваром в ремонтном батальоне. В Южноград он приехал из шахтёрского городка на севере области, языки у сержанта запаса шли неплохо, а вот общей культуры не хватало, но Коршунов много читал, умудряясь ещё по вечерам подрабатывать разгрузкой вагонов.

У меня этот коротко подстриженный парень c атлетической фигурой, круглолицый и курносый, из тех, про кого говорят «не ладно скроен, да крепко сшит», поначалу не вызвал никаких чувств – нескладный, молчаливый, он редко улыбался, не всегда понимал шутки, порой бывал мрачен и угрюм. А вот Аня обратила на него внимание, хотя и не сразу, а после одного неприятного инцидента.

Мы тогда учились на четвёртом курсе. Как-то поздней осенью засиделись в кафе на Лермонтовской улице, вышли из него, когда уже стемнело.

– Я тебя подвезу до дома, – предложила мне Фролова.

Мне не хотелось добираться к себе на общественном транспорте с пересадкой, поэтому я с радостью согласилась. Анина «тойота ярис» была припаркована метрах в сорока от входа в кафе, возле едва освещённых тусклой лампой гаражей. Когда мы подошли к автомобилю, откуда-то из вечернего мрака нарисовались двое парней довольно неприятного вида – один коренастый, со шрамом на щеке, другой повыше ростом, очень худой, с наглой ухмылкой на тонких губах.

– Что же вы, девушки, так поздно гуляете? – спросил он.

Мы промолчали, а худой глумливо сказал коренастому:

– Не уважают они нас, Толян, даже разговаривать не хотят.

– Не уважают, зато боятся, – ответил тот злорадно.

– Да уж, боятся, это стопудово. Так может сумочки откроете и карманы выверните, барышни, есть же чем поделиться, не так ли, а то ведь водка качественная стоит дорого, да и закусь качественная не из дешёвых.