Вечный шах

сделал  кувырок  через  голову.  Медленно  рассеялись  дым  и  пыль.  Конь

осторожно вставал на передние ноги, а всадник неподвижно  лежал,  раскинув

руки.

     - Стоп! - восторженно закричал режиссер.

     Оператор с крана показывал большой палец.

     Американизированный комбинатор на партикабле сотворил из  большого  и

указательного пальцев букву "О". О'кей, значит.

     Витязь уже поднимался на ноги, и к нему, беспечно помахивая нагайкой,

шел непревзойденный маэстро трюка Петр Никифоров.

     - Снято! - еще раз закричал режиссер. И тотчас  в  съемочной  группе,

как в колбе после подогрева, началось  броуново  движение.  Нет  ничего  в

кинопроизводстве   более   деловитого,   более   организованного,    более

стремительного, чем сборы к отъезду домой.

     - Поздравляю, - сказал Виктор, подойдя к режиссеру.

     - Господи, снято! Господи, пронесло! - глядя на  Виктора  счастливыми

глазами, возблагодарил бога Андрей. - Ты знаешь, ощущение такое было: нет,

добром это не кончится, нет, что-нибудь страшное случится! Господи, снято!

     Подошедший к ним вместе с Геннадием маэстро трюка  услышал  последние

слова:

     - У нас никогда ничего не случается.  Фирма  веников  не  вяжет,  она

покупными парится. Витя, я в миг переоденусь, и вместе в город  поедем.  Я

тебя довезу.

     - Тогда я машину забираю, -  радостно  решил  режиссер,  глядя  вслед

идущим к автобусу трюкачам. Хлопнул Виктора по плечу, сказал, как о  давно

решенном: - Значит, через два часа опять встретимся.

     И побежал к черной "Волге", которую ценил как атрибут избранности.

     Виктор ни черта не понял про встречу через два часа, но  задумываться

об  этом  не  стал.  А  через  десять  минут,  выводя   свой   потрепанный

"фольксваген" на Севастопольский проспект, Петя все объяснил:

     - Я столик в ресторане Дома кино заказал. Приглашаю.

     -  Директор,  режиссер,  оператор,  я  и  вы  с  Геной,  -  подсчитал

догадливый сценарист. - Значит, столик на шестерых. Правильно, Петя?

     - Писатель. Психолог, -  с  насмешливым  уважением  отметил  Петр.  -

Угадал.

     - Форма скрытой взятки, - констатировал Виктор. - Сколько  ты  теперь

за подсечку берешь?

     - Три тысячи. Тысячу на конюшню, и  нам  с  Геной  по  тысяче.  -  Не

оборачиваясь, Петр спросил у  сидевшего  на  заднем  сиденьи  Геннадия:  -

Справедливо, Гена?

     - Справедливо, Петр Васильевич, - серьезно подтвердил тот.

     - Совсем еще недавно по тысяче брал, - укорил Петра  за  корыстолюбие

Виктор.

     - А овес-то нынче не укупишь!

     Так,  перебрехиваясь,  катили  по  Москве.  Виктор  не  хотел   вести

серьезный разговор при Геннадии. Когда остановились  на  Васильевской,  он

сказал:

     - Петя, я в ресторан не пойду. Что-то погано себя чувствую.

     - Без балды? - строго спросил Петр.

     - Век свободы не видать, - в тон ему подтвердил Виктор.

     - Тогда вот что, - Петр уже к Геннадию обращался. - Ты, Гена, пока  я

Виктора домой отвозить буду, проверь, чтобы здесь по хай-классу  проходило

все. Сможешь?

     - Смогу, Петр Васильевич, - облеченный доверием,  Геннадий  вылез  из

"фольксвагена".

     Поехали. Виктор, глядя через  ветровое  стекло  на  постылую  Москву,

напомнил:

     - Мы не договорили, Петя.

     - Я понял. Спрашивай.

     - Кто этот Серегин приятелек, который про КГБ рассказал?

     - Да ты его должен знать. Помнишь, когда татаро-монгольское нашествие

снимали, тебя еще на диалоги вызвали,  мы  вместе  с  соболевской  группой

работали? Так у Коли такой паренек был интеллигентный. Да помнишь ты  его,

он ведь все время к тебе приставал, интересовался, как писателем стать!

     - Помню, - задумчиво сказал Виктор. - По-моему, его Олегом звать.

     - Точно. Олег Кандауров. Они  вместе  с  Серегой  в  этой  особиловке

срочную  служили.  Сейчас  он  каскадерство  бросил,  в  газете   какой-то

новоявленной работает.

     - Мои уроки впрок пошли, - Виктор посмотрел на крутой  профиль  друга

Пети. - А его ты в свою группу взял бы?

     - Взял бы. Обязательно.

     - Он же, как Серега, в нелюбимой тобой конторе служил.

     - Он отслужил, и все. Каким пришел, таким ушел.  А  Серега  до  конца

жизни особистом остался.

     - До конца жизни, - согласился Виктор.

     Петр знал куда и как. "Фольксваген" остановился у Викторова подъезда.

     - Ты мне телефончик Олега дай. У тебя он есть?

     - Есть.  Он  мне  на  днях  звонил,  подробностями  Серегиной  гибели

интересовался. И оставил телефон, чтобы я позвонил, если что новенькое про

это узнаю.

     - Диктуй. Я запишу, - сказал  Виктор  и  вынул  из  кармана  записную

книжку.

     - Кто тебя так всерьез отметелил, Витя? - вдруг спросил Петр.

     - К делу не относится, - прекратил разговор на  эту  тему  Виктор.  -

Телефон давай.

     Петр продиктовал. Виктор записал и с трудом выбрался из машины.

     - Ты особо не высовывайся, - на прощанье  посоветовал  Петр.  Головку

вмиг могут отвинтить.

     - Кто? - Виктор наклонился, чтобы увидеть Петины глаза.  Но  Петя  на

него не смотрел. Он, глядя перед собой, потянулся через сиденье, захлопнул

дверцу с Викторовой стороны, включил мотор и уехал.

     Чайку попить или позвонить?  Вряд  ли  газетный  человек  в  половине

седьмого дома сидит. Но позвонил наудачу и попал:

     - Здравствуйте, Олег. Вас некто Кузьминский беспокоит.

     - Виктор Ильич, вот как бывает! - ужасно обрадовался  где-то  вдалеке