– Нам бы тоже хотелось, чтобы нашим мелким болячкам уделялось так много внимания, – сказал Док, – а вам при этом стоит задуматься о плюсах эвтаназии.
А потом Конни вместо пудинга вынесла ежевичный парфе, который таял во рту. Когда ужин закончился, детей отправили делать уроки, а Конни выгнала меня и Дока в гостиную, сказав, что принесет нам кофе.
– Я могу задать тебе вопрос? – спросил я Дока, ворочавшего головешки в камине.
– Конечно.
– Вчера, когда я принес Конни корзинку с морковками, ты разозлился. Не скажешь, почему?..
– Я должен извиниться за свою горячность, – сказал он немного смущенно. – Замужней крольчихе дают очищенные морковки только в одном случае – если хотят ее увести.
– Понятно, – сказал я. – И поэтому ты заговорил о дуэли.
– Ну да. Тебе еще повезло, что это был сорт «Осенний король». Принеси ты «Космическую фиолетовую», никаких сомнений бы не осталось. Я бы попросил тебя назначить секунданта[40], и на заре мы бы уже стояли у барьера на каком-нибудь туманном болоте.
– Ого, – сказал я, осознав, какую ужасную оплошность допустил. – Извини.
– Да забудь, – дружески сказал Док, – но если ты и
– Я не собираюсь отбивать у тебя жену, Док.
– Вот и славно, старина. Сигару?
– Нет, спасибо.
Я на время призадумался.
– Как ты думаешь, почему кролики вдруг очеловечились?
– Ты знаешь, – нахмурившись, сказал Док, – кажется, это толком так никто и не объяснил. Да и неважно это. Кто-то говорит, что это было
– А вот и кофе! – объявила Конни, энергичными прыжками влетая в комнату и ставя поднос на стол.
Кофе тоже оказался восхитительным. Дальше мне бросили вызов в Скрэббл, и я потерпел феерическое поражение, когда Конни выложила слово «Поксвирусы»[41], заняв
Конни вышла со мной на крыльцо, чтобы проводить, а Док извинился и пошел ставить видик, чтобы записать «Большой побег»[43].
– Я здорово провел вечер, – сказал я. – Большое тебе спасибо.
– Мы тоже, и я была очень рада снова повидаться с тобой, – сказала Конни, пристально глядя на меня.
– Да, – согласился я, вдруг краснея и смущаясь. – Давно не виделись.
Она шагнула вперед и обняла меня. Ее мех был мягким, как кашемир, и, когда ее усики защекотали мою щеку, я невольно вздрогнул. Мы отпустили друг друга, а затем, застав меня врасплох, она
– Пока, Питер, – сказала Конни. – Заскакивай к нам в любое время.
– Да, – сказал Док, – мы всегда готовы сыграть с тобой в Скрэббл или попрыгать по полям. Ты любишь прыгать? По-моему, в умеренных дозах нет занятия лучше.
Прыжки на лугах были любимым времяпровождением кроликов. Они представляли собой хаотичные скачки по земле, обычно сразу после рассвета, и наслаждались ими обычно тогда, когда голова была почти ничем не занята. Примерно как джаз, танцы и йога в одном.
– Я не пробовал, – сказал я. – Думаю, люди вместо этого играют в гольф.
– А! – воскликнул Док. – Ты играешь?
– Нет.
– И я нет. Дурацкая игра. А в регби или футбол?
– Нет.
– Рад это слышать. Мы
– Разве растим?
– Похоже, что да. Вам стоит задуматься над этим, а еще над мумифицированием и монархией. Да и пора бы вам уже перестать считать, что «смерть – это развлечение», а то это же безумие какое-то.
– Мы не считаем смерть развлечением.
–
– Часто его и не остается, – сказал я, зачем-то защищая людей.
– Если ты и правда в это веришь, – сказала Конни, – тогда, думаю, твоему виду также стоит переосмыслить свои натянутые отношения с полезными силами компромисса и примирения.
– Да, – помолчав, сказал я. – Думаю, тут ты права.