Вечный капитан

– Вы кто такие? – спросил по-латыни.

– Греки, – ответил пират с мягким акцентом, как у паромщиков.

Я посмотрел на Агафона, который стоял рядом. На лице грека было такое же выражение, как у итальянцев, когда румыны говорят, что их предки – римляне. Здесь неподалеку, на Буге, был греческий город Ольвия. Гунны разрушили его. Наверное, это потомки греков и какого-то местного народа, но не скифов.

– Привяжите им руки к веслам, – распорядился я. – Пусть гребут до Константинополя.

Трофеи оказались неважнецкие: старые копья, мечи, топоры и ножи из плохого железа. Одежда еще хуже. Отдал ее всю готам и грекам с условием, что свяжут одежду в узел и опустят на веревке за борт до вечера, пока там не передохнут вши. Хоть и заставляю регулярно делать приборки в кубрике, народ стал все чаще почесываться, гоняя по своему телу насекомых. У меня, Алёны и малого белье шёлковое, нас пока не терроризируют.

Выйдя из лимана, взяли курс на Босфор. Греки думали, что пойдем, как все, вдоль берега, и очень удивились. На карте, купленной мною в Херсоне, Черное море изображено не совсем правильно. Западный и южный берега очень подробно, восточный до Тарханкута тоже, а дальше и почти весь северный берег слабенько, поэтому северная часть получилась намного уже, чем на самом деле. Если бы проложил курс на Босфор по этой карте, оказались намного восточнее. Но я столько раз прокладывал курс от Ильичевской зоны разделения движения на Босфор, что на всю жизнь заполнил его. На этот курс и легли, пройдя мыс Большой Фонтан. Или как он называется в шестом веке? Еще больше удивились греки, когда я установил на нактоузе компас и заставил плыть сутки напролет, разбив команду на две вахты: мы с Геродором меняли друг друга, как офицеры, Агафон и Пифодот по очереди стояли на руле, остальные работали на парусах и присматривали за пленными, особенно, когда развязывали их, чтобы накормить. Пираты, правда, оказались какими-то покорными. На их лицах было написано: остались живы, кормят хорошо – чего переживать, печалиться?! Но всё же я им не доверял. Ночи уже были теплые, поэтому свободные от вахты спали на палубе, а пленных запирали в кубрике. Ночью компас подсвечивал масляный светильник, к которому я приделал изготовленный по моему заказу стеклянный колпак, какие видел в детстве на керосиновых лампах. Греки быстро научились держать курс по компасу. Первое время им это даже нравилось. Вот только ночью грекам было тяжко стоять на вахте. Привыкли по ночам спать. Ничего, вытерпели. Да и ветерок был свежий, шли резво, не поспишь.

На третье утро мы увидели берег. Вышли чуть западнее Босфора. В шестом веке ни с кем не надо было связываться и ждать разрешение на проход по проливу. В двадцать первом веке движение в Босфоре стало односторонним: караван судов несколько часов шел из Черного моря в Мраморное, потом караван в обратную сторону. Приходилось миль за двадцать связываться с постом регулирования движения и, если повезло, пристраиваться к каравану, а если нет, становиться на якорь или дрейфовать в открытом море, ожидая. Иногда почти сутки. Потом диспетчер вызывал ожидающие суда и объявлял, кто, в какое время и за кем пойдет. Интервал между судами был пятнадцать минут, если с опасным грузом – полчаса.