Вечный капитан

Подошел ант-воин с солидным кошельком – человек десять рабов, двое из которых тащили мешки с зерном, а еще двое – амфору с вином. Его взгляд зацепился за красно-лаковый кувшин, на котором изображены сцены боя византийских катафрактариев с какими-то варварами. Я достал и поставил рядом другой кувшин. На этом тяжелые пехотинцы побеждали варваров-всадников. Пока ант рассматривал рисунки, я оценивал его товар, собираясь купить помощницу жене и пару человек на роль возниц. Женщин было несколько, но из росов всего одна. Немного за тридцать, с приятным, покорным лицом. Она положила руку на плечо юноши лет пятнадцати-шестнадцати, похожего на нее. Он сразу движением плеча освободился от ее опеки, что-то сказал своему соседу, ровеснику и, скорее всего, другу, показав в сторону Семена. Друг кивнул головой, соглашаясь. Наверное, признали соплеменника. Крепкие парни. Как они умудрились попасть в плен?! Я тоже посмотрел на тестя. Он с жалостью и нежностью смотрел на эту женщину.

– Я их возьму оба, – решил ант. – Даю по рабу за каждую, – показал он на двух крепких мужчин.

– Лучше вон ту женщину и двух юношей, – указал я.

Поскольку замена, по мнению анта, была почти равноценна, он согласился:

– Бери.

Его рабы взяли кувшины, а женщина и юноши перешли ко мне. Семен что-то спросил у них на роском. Они ответили. Завязалась оживленная беседа. Наверное, рассказывали, кто и как попал в плен.

– Ты их сначала покорми, – подсказал Семену.

Он дал им вареной утки и хлеба. Подойдя ко мне, рассказал:

– Они жили неподалеку от моей деревни. Говорит, наших почти никого не осталось. Кто отсиделся в лесу, разошлись по другим деревням. О моей жене ничего не знают.

– Есть ли смысл добираться туда? Опять в плен попадешь и окажешься невесть где, – произнес я и предложил: – А если останешься, она будет твоей женой.

Семен еще колебался.

– Не понравится у меня, на следующий год уедете вместе, – добавил я.

– Точно отпустишь? – спросил Семен.

– Я хоть раз не сдержал свое слово? – продемонстрировал я знание одесских дипломатических приемов.

Вопрос – самый лучший ответ на неудобный вопрос. Только вот без сына она не уедет, а я его не отпущу. Не потому, что вредный, а потому, что моей жене будет тяжело без отца.

Поняв, что он согласен, но никак не решится подтвердить это, сказал:

– Бери новых пацанов, и идите за валежником для бани.

Когда с речки пришла Алена, обрадовал ее:

– Твой отец остается.

– Правда?! – воскликнула она, но потом посерьезнела: – Ты его не отпустил?

– Он может идти, куда хочет, – ответил я. – Только больше не хочет. У него жена появилась.

– Она? – показала Алена на выкупленную мною женщину, которая испуганно смотрела на Гарика, доедавшего кости от утки.

– Да, – ответил я. – Так что отныне ты не будешь стирать и готовить.

– Мне не трудно, – возразила она.

Зато нам трудно есть, что ты готовишь.

– Не в этом дело, – сказал я. – Жене хозяина обоза не положено этим заниматься.

Алена уже прониклась статусностью отношений в Византийской империи, насмотрелась в Пантикапее, как должна вести себя знатная дама. Ради мысли, что и она такая же, стоит отказаться от готовки и стирки.

16

Обратная дорога показалась короче, потому что солнце уже не припекало и часто шли дожди. То ли этот год выдался холодным, то ли климат в шестом веке холоднее, чем в двадцатом и двадцать первом, но погода явно не соответствовала началу сентября.

Гунны и на этот раз проигнорировали нас. Мы проехали мимо пасущегося вдалеке большого, голов на триста, стада: быки, коровы, одно– и двухлетние телята. Видимо, выращивают их на мясо и тягловый скот. Так что молодые гунны, убивавшие купеческих волов, не хулиганили, а повышали спрос на свою продукцию. Как часто у самых безрассудных поступков оказывается очень рассудочная экономическая подоплека!

– Подкрадитесь осторожно и посмотрите, сколько пастухов и далеко ли стойбище их рода, – приказал я Скилуру и Палаку.

Скифы вернулись в сумерках, когда обоз уже расположился на стоянку у леса.

– Стадо охраняют четверо. Трое моего возраста, один старик, – начал доклад Скилур. – А стойбище далеко, в ту сторону, – показал он на северо-запад.

– Мы рысью скакали, чтобы вернуться до темноты, – добавил Палак.

Гуннам особо опасаться здесь некого. С юга их прикрывает лес, с запада – Днепр, у которого на этом участке нет бродов, с севера – приток Днепра, на котором паромщики работают их осведомителями, а на востоке кочуют родственники.

Хотел я было поделиться возникшей идеей с Фритигерном, но понял, что тот предпочитает синицу в руке. А мне на более-менее приличный парусник не хватало. Поэтому распрощался с готом и греческим купцом на соляных промыслах, поскольку в Пантикапей ехать больше не собирался, хотя Фритигерн уговаривал, хотел еще раз подзаработать на мне.