Вечный ястреб

– Возможно, и так. – Она убрала руку, как будто сразу потеряла к нему интерес. – Красивое место.

– Да.

– Ты замышляешь войну против кланов?

– Горцы нам не враги.

– Полно, Драда. Думаешь, твой отец не делится со мной мыслями? Думаешь, я для него только наложница?

– Нет, госпожа, я так не думаю.

– Тогда скажи правду.

– Я обдумываю скорую поездку в Фарлен. Нас пригласили на Игры.

– Экая скука.

– Да, занятного мало.

– Ну а если ты все-таки задумал бы воевать с ними, как бы ты взялся за дело?

– Это что же, игра такая?

– Почему бы и нет.

– Хорошо. Скажи в таком случае, как взялась бы за дело ты, а я добавлю свои замечания.

– Ты всегда так осторожен?

– Всегда, – улыбнулся он.

Моргас, смежив глаза, задумалась. Она была красива, но Драда тут же погасил зародившееся было желание. Почему оно вдруг возникло? За те полгода, что она жила с Асбидагом, Драда ни разу не испытал ничего подобного. Она подняла веки, и ответ пришел к нему сам собой: в ее глазах было что-то змеиное.

– Полное истребление, – с торжеством сказала она.

– Объясни, – севшим голосом попросил он.

– Города можно брать по-разному. Если ты хочешь воспользоваться торговлей и ремеслами, то стараешься убивать поменьше, и горожане работают уже не на прежних хозяев, а на тебя. С горным краем дело иное. Аэнирам нужна только земля и скот, но никак не люди. Эти дикари ни за что не станут рабами – стало быть, вторжение в Фарлен должно стать началом их полного истребления.

– А женщины? Их ты тоже не советовала бы брать в рабство?

– Нет. После того, как они насытят похоть воинов, их нужно убить. Эта земля станет аэнирской, лишь когда горцы погибнут все до единого.

– Это конечная цель, но как бы ты осуществила само вторжение?

– Я не знаю тех мест и не могу судить, как лучше провести в горы войска и обозы.

– Вот и я тоже.

– Потому ты так и стремишься попасть на эти самые Игры?

– Ты сказала «войска и обозы». Тебе уже случалось решать стратегические задачи, Моргас?

– Тебя это удивляет?

– Нет, – поразмыслив, ответил он.

– Вот и прекрасно. Нам с тобой следует подружиться, Драда. У нас много общего.

– Похоже, что так, госпожа.

– Скажи тогда, как друг: что ты обо мне думаешь?

– Думаю, что ты умна и красива.

– Это ясно и так, – отрезала она. – Мне нужна правда.

– Я недостаточно хорошо тебя знаю, чтобы составить определенное мнение. До сегодняшнего дня я считал тебя просто обольстительной женщиной, покорившей отца. Теперь мне придется пересмотреть свои взгляды.

– Верно, придется. У меня есть собственные планы – великие планы, – и ты мне в этом можешь помочь.

– Каким образом?

– Поговорим, когда аэниры займут Фарлен.

– Почему ты придаешь этому такое значение? Ты не имеешь дела с кланами – что они для тебя?

– Мне ведомо то, о чем ты, дорогой мой Драда, не ведаешь. В Фарлене есть нечто, недоступное пониманию простых смертных: врата в иные, бесчисленные миры.

– Откуда ты знаешь?

– Знаю, и довольно с тебя.

– Чего ты желаешь, Моргас?

Она, смеясь, потрепала его за бороду.

– Мести, мой пригожий мыслитель. Пока ограничимся этим.

– Кому же ты хочешь мстить?

– Женщине, убившей моего отца и отдавшей на поругание мать. Женщине, захватившей империю, которая должна была стать моей. – Змеиные глаза блестели, язык шнырял по губам. Драда скрыл свое омерзение. – Ты согласен быть моим другом, Драда? Согласен помочь мне в моих устремлениях?

– Я служу своему отцу, госпожа, но готов стать твоим другом.

– Осторожность восхищает меня. – Она провела пальцами по его горлу, и он, сам себе дивясь, снова испытал возбуждение. – Восхищает при условии, что ей сопутствует честолюбие. Честолюбив ли ты, Драда?

– Я сын Асбидага, – ответил он.

Глядя, как она уходит, Драда почувствовал страх. Он недооценивал эту женщину, умную и беспощадную – ужасную женщину. Еще одна змея в родимом гадючнике, сказал себе он.

Касваллон, пропадавший три дня, вернулся домой ранним утром и молча стал в дверях верхней комнаты. Мэг мыла Донала и натирала его тельце маслом, воркуя над ним. Нахлынувшие чувства грозили лишить Касваллона всякого мужества. Он кашлянул. Мэг обернулась, откинула с лица распущенные волосы, улыбнулась мужу.

Он опустился на колени. Ребенок, смеясь, потянулся к нему и попытался обхватить за шею ручонками, когда отец взял его на руки.

Мать надела на Донала рубашонку, сверху кафтанчик, и все вместе спустились на кухню, где Карен готовила завтрак. Оставив ребенка с девушкой, Касваллон повел Мэг посмотреть, как всходит солнце над горами Друина. Мэг, чувствуя, что мужу грустно, молчала.

Они поднялись на холм, сели под развесистым дубом.

– Прости меня, любимая, – сказал Касваллон и поцеловал руку жене.

– За что? Мужчина должен порой давать волю гневу.

– Знаю, но ты единственная, кому я не хотел бы причинить боль.

– Дурачок. Ты думал, я стану страдать из-за разбитых мисок?

– Зачем ты пошла за меня? – спросил он вдруг.

– Отчего все мужчины такие глупые? – задала она встречный вопрос.

– Нет, я серьезно. Зачем?

Заглянув в зеленые глаза Касваллона и ощутив придавившее его бремя, Мэг пригнула к себе его голову для поцелуя.