Вечный

– Вам не нужно благодарить меня. Я только хотела бы… – я снова подумала о брате Пейтона, – хотела бы быть сильнее. Я хотела бы предотвратить это.

Уильям забрал у меня из рук кружку и притянул меня к себе. Я прильнула к его груди, как ребенок, и слезы по-детски легко покатились по моим щекам.

– Не в наших силах изменить то, что уже произошло, Саманта. Завтра или послезавтра моя жена тоже это поймет, и, когда Кайл снова начнет таскать с подоконника лепешки, она, надеюсь, в досаде на маленького негодяя перестанет себя упрекать. Но твой поступок мы никогда не забудем.

Он заставил меня посмотреть ему в глаза. Это были голубые глаза, широкие, как море, и такие же взволнованные.

– Рисковать жизнью ради ребенка, которого ты даже не знаешь, – разве это не проявление силы? Моя сила ничем не помогла в тот момент, когда мой сын был в опасности, поэтому просто скажи, есть ли что-нибудь, чем я могу выразить тебе свою признательность?

Я сглотнула. Шотландия и ее люди пробрались мне глубоко в душу. Этот миг, когда мое сердце чуть не выпрыгнуло из груди, я никогда не забуду. Как и настойчивые слова человека, рядом с которым я нашла утешение. Сын Уильяма отныне всегда будет частью моей жизни.

Маленький Кайл беспокойно ворочался в своей постели и с плачем звал маму. Она взяла его на руки, и Уильям тоже подошел и опустился на колени у ее ног. Они целовали мальчика и успокаивающе разговаривали с ним, пока он не сунул большой палец в рот и с чавкающим звуком не погрузился обратно в сон.

В этот момент я почувствовала себя незваным гостем рядом с этой семьей, воссоединившейся таким болезненным образом. Искренние объятия и тихое бормотание молитв дали мне понять, что я должна идти дальше. Я больше не могла отступать от истинной цели своего путешествия. Мое присутствие в этом времени имело свои основания.

– На самом деле есть кое-что, что ты мог бы для меня сделать, – прошептала я, когда Уильям уложил Кайла обратно в постель.

Глава 11

Auld a´chruinn, наши дни

На следующее утро Пейтону не стало лучше. Запах из кухни пансиона проникал в уютную столовую, но Пейтон чувствовал себя нежеланным гостем. Аромат кофе прервал его размышления.

– Чай или кофе? – приветливо спросила хозяйка о его предпочтениях.

– Ifrinn! Могу я хоть пять минут побыть в покое? Я не хочу завтракать! – грубо ответил он пожилой даме и за это получил от Шона неодобрительный взгляд.

– Tha mi duilich, он плохо спал, – объяснил брат Пейтона его грубый тон и пнул того под столом: – Возьми себя в руки, ладно?

– Pogmo Thon, Шон! Неужели ты думаешь, что мне в горло полезет кусок, пока Сэм находится в такой опасности?

Пейтон потер покрасневшие глаза. Он не спал всю ночь, потому хотел вернуться к памятному камню. Только угроза Шона в случае необходимости применить силу, чтобы он остался, заставила его уступить.

В этом пансионе Шон жил еще прошлой осенью, когда Пейтон решил дождаться на кладбище либо смерти, либо возвращения Сэм.

– Она сама выбрала для себя эту опасность, bràthair, не забывай об этом, – напомнил Шон о том, что в этот раз ситуация была несколько иной.

В ярости Пейтон стукнул кулаком по столу так, что дерево содрогнулось, а чашки задрожали в своих блюдцах. Он провел руками по волосам, а затем уперся лбом в ладони.

– Bas mallaichte! Что я делаю? Я снова просто сижу тут, и мне не остается ничего другого, кроме как ждать ее возвращения, Шон. – Он покачал головой. – Я не могу снова бездействовать и наблюдать, как она берет все в свои руки. Всю ночь я размышлял и пришел к выводу, что есть только один вариант. Сэм действительно еще раз прошла сквозь время! Или у вас есть лучшее объяснение моей машины, брошенной на кладбище, пустого ящика от кинжала, ее странного поведения… и, конечно же, исчезновения?

Эшли беспомощно пожала плечами:

– Я не знаю, Пейтон. Зачем она позвонила тебе и попросила приехать, если на самом деле хотела молча уйти, – и бесследно исчезла? Разве это не бессмысленно? Особенно если учесть опасность, на которую она рискнула пойти добровольно? Можете говорить мне все, что вам угодно, но я не считаю Сэм настолько легкомысленной!

Теснота пансиона угнетала Пейтона. Он отодвинул свой стул и поспешил выйти наружу. Сделав глубокий вдох, чтобы успокоиться, он прислонился к влажной каменной стене, которая шла вокруг дома. Рядом со стеной цвел розовый куст. Раскрывающиеся на утреннем солнце кроваво-красные цветы источали завораживающий аромат. Воздух был наполнен им и напомнил ему запах роз у памятного камня сестрам.

Камень был вратами в прошлое.

Смутная мысль, затерявшаяся где-то среди его злости, напоминала небольшое семечко. Вид влажных лепестков питал это семечко, чтобы оно могло прорасти. Кроваво-красные.

Пейтон провел рукой по волосам. Короткие прядки на лбу встали дыбом от того, что он сегодня часто делал это беспомощное движение и никак не мог приблизиться к разгадке.

Кроваво-красные цветы. Розы с шипами. Кровь. Мысль застыла.