Вечность и Тлен

Ещё год назад я бы и не подумала о собственной чуткости. Когда дело касалось чужой жизни, нет места учтивости. И даже теперь, глубоко задумавшись о случившемся, я понимала, что по-прежнему считаю так же.

– Сара, – раздалось совсем рядом.

Остановившись, я обернулась, видя Морана, который, в следующее мгновение приблизившись, замер рядом. Он вдруг нашёл и сжал мою руку, делая огонь кожи почти нестерпимым. Меня накрыла волна крупной дрожи. Люций же стремительно склонился к самому уху всего на несколько мгновений, чтобы с чувством прошептать одно короткое слово:

– Спасибо. – То ли горячее дыхание, то ли что-то другое коснулось едва ощутимо моей щеки, когда теневой див отстранился и чуть крепче сжал мою руку, задержав взгляд пепельных глаз на лице, всё же отпустил её и попрощался, отвернувшись и вновь возвращаясь к своим.

Он пробежал мимо Винсента и Айвен, которые остановились в паре метров, будто не пожелав нам мешать. А я, смотря на то, как серебрятся волосы теневого на каждый его шаг, задержала дыхание, вскоре понимая, что со мной точно что-то не так.

Больше этой ночью никаких жутких звуков мы не услышали…

Вплоть до самого восхода солнца лес оставался безмятежен, тревожимый лишь нами самими. После воя, прокатившегося по лесу, почти все даэвы держались у пруда. Кто-то успел даже дважды обойти достаточно крупный водоём по берегу. Винсент же очень подходяще заметил, что мы похожи на суетящихся муравьёв, бродящих около своего гнезда.

Под утро мы возвращались уставшие и перепачканные. А после того как другие даэвы узнали о месте, в котором мы поселились, странно, что не с горящими ушами. То, как они переговаривались и улыбались, провожая нас взглядами, ясно говорило о предмете их разговора. Люций же подлил масла в огонь, двусмысленно заявив, что тяжело отыскать на свете заведение, соединяющее в себе абсолютно все удобства так, как делает это радужный дом, чем породил ещё больше обсуждений за нашими спинами.

– Почему говорит он, а стыдно мне? – пробормотала Айвен, бессильно морщась.

– Потому что у Морана нет совести, – бродя взглядом по фасаду «Лунной орхидеи», беззлобно отозвалась я словами, брошенными не всерьёз, скорее просто для того, чтобы они были услышанными. – Лучше привыкнуть.

– Совесть-то как раз у меня есть. Но теперь они точно весь день будут обсуждать наше прекрасное место ночлега, а не то, что действительно важно – ночную охоту, – положив руку мне на плечо, проговорил Моран.

Я же споткнулась на ровном месте. Неожиданный жест подлил масла в огонь, а тонкий аромат мяты как-то странно повлиял на мысли. Виски запульсировали.

Мне потребовалось несколько секунд, чтобы прийти в себя и скинуть ладонь Люция. Тем временем остальные обдумывали сказанное. Флёр многозначительно и с уважением кивнула, а Сильфа проговорила:

– А ведь верно же. Прекрасно придумано. Есть чему у тебя поучиться.

Слушая их, я думала лишь об одном: мы истратили целую ночь, так ничего и не узнав.

Во второй половине следующего дня, когда все выспались после бессонной ночи, в одной из чайных в центре Ветии состоялось собрание. Потребовалось соединить несколько столов, чтобы поместились все. Цецилий полубоком сидел во главе этой мозаики. Сегодня он облачился в новое одеяние – из светлой ткани, с манжетами, расшитыми золотыми узорами. В руке он неизменно держал книгу, продолжая читать даже когда слушал отчёты даэвов о прошедшей ночи. Не отрывая взора от строчек, временами он подносил к губам чашку с дымящимся чаем.

– Про радужный дом весьма хитроумно, – заключил Цецилий, когда до него дошли слухи. – Сорель, как тебе те, которые там работают?

– Обычные люди, – помедлив, отозвалась я, смотря на маленький цветок ромашки, плавающий у меня в кружке. – Каждый зарабатывает на хлеб чем может, – добавила, вспоминая последний разговор с Маком, – мужчине никак не давало покоя, что мы лишь ночуем. Он хотел, чтобы мы воспользовались и другими услугами, поэтому всячески расхваливал «Лунную орхидею». В этот раз мужчина обмолвился, что кто-то из зала «Чёрной орхидеи» принял верное решение и решил расслабиться этим вечером. В «Чёрном» зале жили дивы, когда как мы занимали «Синий».

И теперь это заявление никак не давало покоя. Сущая мелочь, но, смотря на всех, кто проживал в той комнате, я невольно гадала, кто же решил развлечься в тех стенах?

– Ну, конечно, – раздалось насмешливое. Ной, даэв с моего года, снисходительно улыбался. Этот див всегда отличался тем, что порой болтал всякую чушь и перетягивал на себя всё внимание, а в опасные и ответственные моменты пропадал без следа.

Айвен как-то сказала, что такие живут дольше всех. Думаю, она права. Хотя отчасти в ней говорила обида, когда год назад именно Ной настроил всех против неё по пути в Турис из-за того, что дэва забыла свой меч в Академии Снов.

– Сам-то точно хотел бы разок заглянуть, – заметил Натан Страйд, который довольно часто ставил Ноя на место.

– Нет, – процедил див, но его уши едва заалели, ну а сердце охватывал стыд. Несколько секунд наблюдая за Ноем, я и не заметила, как осуждающе покачала головой.