Вечное невозвращение

— Ну ладно, давай, — охранник протянул руку в окошко.

— И передай, пожалуйста, пусть она простит меня. Так и передай, как я говорю.

— Передам, — раздраженно буркнул охранник. — Сам не спишь и другим не даешь.

Он захлопнул окошко. Лестер прижался ухом к дверям, услышал, как открывается окошко в двери соседней камеры, как охранник зовет Джуди, что-то неразборчиво говорит ей. Вскоре все стихло. Лестер умиротворенно улыбнулся, потом лег на пол и приготовился умирать.

Он знал, как умереть, оставшись при этом живым. Его еще в монастыре научил этому старый монах-воспитатель, рассказывавший ему о самовнушении, об управлении телом, о поверьях и приемах, известных с незапамятных времен — от древних кельтов и еще от Бог весть каких народов. Это было очень опасное предприятие: человек проходил на грани между жизнью и смертью и мог легко свалиться в небытие.

Он отключил свое сознание, и только одна мысль, как не успевшая вылететь птица, еще билась внутри:

«Надеюсь, что они не закопают меня слишком глубоко».

Лестер напряг волю, сосредоточившись прежде всего на ногах, и вскоре почувствовал, как они умирают: сначала слегка покалывало кончики пальцев, потом все ощущения исчезли, и холод стал подниматься к коленям. Самое трудно — успокоить сердце, заставить его биться так медленно, чтобы нельзя было почувствовать пульс. Он начал спускаться в сырое, темное подземелье, стараясь не задеть грязных, осклизлых стен, потом несколько раз перепрыгивал широкие бездонные рвы; в одном месте дракон бил струей пламени и нужно было успеть проскочить в короткий промежуток. Затем шел, балансируя, по узенькой тропке, а справа и слева в грязной каше лопались огромные пузыри поднимавшегося газа. Он знал, что это было самым опасным местом, и старался идти спокойно, не глядя по сторонам. Дальше на его пути должен был встретиться призрак — чудовище и нужно было, не боясь, пройти сквозь него — если на секунду дрогнешь, то свалишься вниз. Чудовище действительно появилось, и он прошел сквозь него, не дрогнув, хотя чудовище было омерзительным, страшным и обдало его своим смрадным дыханием. Так он шел и шел — то ли несколько часов, то ли несколько суток. Потом увидел склонившееся над ним лицо охранника, который что-то кричал и тормошил его. Появился Гарри, в сердцах пнул его тело ногой, и Лестер удивился тому, что совершенно не чувствует боли.

Вскоре он увидел над головой лепнину потолка большого зала.

— Ну и что с ним делать? — услышал он голос Гарри.

— Бросьте его в саду, к тем собакам, и забросайте мусором. Приедем — похороним. Нам надо спешить, — ответил Филбоу.

— А девчонку пристрелить?

— Нет, она мне пока нужна. Возьмем с собой.

И тут он услышал голос Джуди:

— Пустите же, гады! Дайте попрощаться.

Лестер почувствовал, как ее колени уперлись в его бок, потом увидел ее лицо с заклеенными глазами, почувствовал горячие губы на своем лбу.

— Что же ты сделал, Лестер? Зачем ты бросил меня здесь одну?

Тут на пути показалось еще одно чудовище, но он повернул назад, чудом не свалившись с тропинки; ему удалось приоткрыть рот и, когда повязка Джуди коснулась его губ, он, собрав все силы, сжал ее зубами. Она испуганно дернулась, и повязка слетела с ее лица. Кто-то охнул, затем Лестер услышал, как завизжал Филбоу:

— Стреляйте в нее, стреляйте скорее!

Потом он опять оказался на тропинке. И теперь уже не шел, а бежал назад, ничего не страшась. Очнулся оттого, что его ласково гладили по голове.

— Милый, ты жив?

— Да, — с большим трудом ответил он, — но мне нужно еще немного времени, чтобы прийти в себя. Где все остальные?

— Я их заперла внизу, в камере.

— А Филбоу?

— Сбежал.

Лестер и Джуди с трудом втиснулись в ночной переполненный автобус, идущий на юг. Водитель несколько раз предупредил, что в случае воздушной атаки он откроет двери и все должны бежать и прятаться на обочинах. Они стояли, прижатые друг к другу. Джуди уткнула нос в его одежду и как будто заснула. Но через некоторое время она подняла на него глаза и улыбнулась.

— Как от тебя хорошо пахнет!

— Чем это от меня пахнет?

— Мужеством пахнет, любовью, надежностью…

— Разве все это имеет запах?

— Еще какой!

В сером утреннем мраке им два раза приходилось выбегать из автобуса и бросаться в траву, но оба раза железные птицы проносились мимо, не обращая на них внимания. К концу поездки Джуди крепко заснула, повиснув на Лестере. Ему было очень тяжело держать ее и одновременно жалко, что их поездка кончается. Автобус уже въехал в какой-то город и громко рычал в пустых узких улочках.

— Здесь у меня живет приятель. Побудем день у него, а к вечеру двинемся дальше.

— Кто он такой, твой приятель, и что делает?

— Ничего не делает. Он герцог.

— Герцог?

— Да, настоящий герцог. Двоюродный брат последнего короля Англии.

— Какие у тебя могут быть отношения с герцогом?

— Очень дружеские. Он художник и к тому же сумасшедший.

Когда они вошли в незапертую дверь, с трудом поднявшись пешком на четырнадцатый этаж по страшно захламленной лестнице, герцог стоял у стены на руках, вниз головой и сосредоточенно смотрел на картину, висевшую напротив.