Вечная жизнь

— Мы гордимся тем, что стали первой парой человек — робот, подающей прошение о церковном браке, — вещал Пеппер, и люди щелкали телефонами. — Мы надеемся убедить пастора в искренности нашей любви.

— Ты веришь в Бога? — крикнул кто-то.

— Бог есть любовь, а я влюблен, — ответил Пеппер. — Следовательно, я — Бог.

Программное обеспечение «машинного обучения» было охоче до силлогизмов. Роми делала селфи. Леонора умирала от смеха. Лу хохотала, подражая матери. А я пытался пробиться к парочке.

— Пеппер способен на все человеческие чувства, — убеждала зрителей Роми. — Включая веру в Иисуса Христа.

— Сколько вам лет, мадемуазель?

— СТО-О-ОП! ПРЕКРАЩАЕМ НЕМЕДЛЕННО! ЭТО МОЯ ДОЧЬ! ВСЕМ СПАСИБО, ВСЕ СВОБОДНЫ! EVERYBODY MOVE, THANK YOU!

Я растолкал толпу самодеятельных папарацци, щелчком отключил Пеппера, схватил Роми за руку и потащил ее к арендованной нами машине. Леонора шла следом и больше не смеялась. Когда мы тронулись, Роми расплакалась:

— Мы любим друг друга и хотим пожениться!

— Тебе десять, детка, и ты не выйдешь замуж за игрушку! — Я произнес нечто немыслимое, согласен, но ученый, с которым мы только что встречались, говорил вещи в тысячу раз более странные. Мир ускользал от нас. События развивались слишком быстро.

— Ты не помешаешь мне, папа. Я люблю Пеппера, а он любит меня. Мы поженимся и посвятим жизни Господу.

— Во-первых, ты слишком маленькая, а что касается брачного союза с роботом, его не благословит ни одна церковь.

— Но мы правда любим друг друга по-настоящему!

— Я тебя не слушаю, все, точка!

Леонора вылезла из внедорожника, чтобы забрать «уснувшего» робота. Ее платье помялось, лицо замкнулось, как захлопнувшаяся дверь. Ужасный момент… Мне не стоило доверять себе, ей, всему вокруг. Человек может быть сверхчеловеком, но не обязательно хорошим психологом. Вся история супергероев свидетельствует о вопиющей нехватке у них дипломатического такта.

— Ты убежал и не услышал главного: Черч организовал тебе встречу с Крейгом Вентером в его Центре долголетия. Мы с Лу возвращаемся в Женеву. Так будет правильнее… для всех.

Лучше бы она ударила меня ножом в сердце! Я обожал эту женщину, а она хотела убежать из моей безумной семьи. Я начал просить ее остаться, а Роми судорожно обнимала Пеппера, как в романтическом мультфильме Миядзаки.

— Леонора, я от тебя без памяти. Ты останешься с нами, и мы обессмертимся. И не спорь. Позволь старому дураку любить тебя. Продолжай делать меня счастливым, умоляю. Я бы бросился перед тобой на колени, если бы не сидел за рулем машины весом в три тонны.

— Вас ждут в Human Longevity в Сан-Диего, — холодно произнесла Леонора. — А меня — работа в Швейцарии. Подышу свежим горным воздухом, авось забуду весь этот постчеловеческий вздор.

— Папа, почему ты имеешь право жениться на Лео, а я не могу выйти замуж за Пеппера? — канючила Роми.

— Да потому, что тебе десять лет, а мне пятьдесят один!

Роми успела незаметно включить своего робота и теперь гладила его по голове. Зеленые светодиоды освещали ее заплаканное лицо. Я смотрел на странную парочку, отражавшуюся в зеркале заднего вида, и думал: если никогда не умел быть суровым и последовательным со старшей дочерью, нечего и начинать.

— В Сан-Диего завтра будет солнечно, плюс 26 градусов по Цельсию, — сообщил Пеппер, повернув голову к Роми, которая не переставала целовать его. — Stat crux dum volvitur orbis.

— Что-что?

— «Крест стоит, пока вращается мир» — это девиз картезианцев, монашеского ордена Римско-католической церкви, основанного в 1084 году святым Бруно Кельнским в Шартрезских горах близ Гренобля, во Франции. А в аэропорту Бостон-Логан, в кафе Lucky’s Lounge, вам предложат пряные куриные крылышки всего за 11 долларов. Я люблю вас всех, как любил Господь.

Было три часа дня, а мне казалось, что уже глубокая ночь.

Бостон — красный город, как его кирпичные дома, но выхлопные газы и облака затемняют свет. Я думал обо всех прекрасных моментах, пережитых с Леонорой: каждый раз, когда я обнимал ее, мне казалось, что мы счастливы, а на самом деле… мы были канатными плясунами над пропастью. Я не переживу очередного расставания. Лу в зеркале выглядела как в ночь своего рождения: она была синенькая, а я показывал ей разные предметы в палате и говорил: «Это раковина, а это шкаф…» Однажды, на день рождения Роми, я пригласил всех ее подружек-одноклассниц в караоке и спел «Я буду там» Майкла Джексона. «Всякий раз, когда ты понадобишься мне, я буду там». Пришло время сдержать слово. Я припарковал машину на полосе аварийной остановки.

— Ты можешь уйти, Леонора, но… я хочу, чтобы мы потерпели друг друга еще несколько столетий. Что касается тебя, Роми… Я сделаю все, чтобы ты была счастлива. Мы найдем решение. Давайте останемся все вместе, ладно?

Леонора расплакалась, за ней и мы с Роми. Это выглядело смешно. Коробка с носовыми платками путешествовала по машине, а Пеппер смотрел на нас с сочувствием: решительно, человеческие особи чрезвычайно хрупкий вид.