Читаем Вечная ночь полностью

* * *

Оля отправила практикантов в женское отделение, под крылышко доктора Пятаковой, и вызвала к себе в кабинет Карусельщика.

– Зачем вы это сделали?

– Во-первых, здравствуйте. Во-вторых, вы сегодня дивно выглядите. В-третьих, что такое ужасное я сделал?

– Зачем вы обидели старика Никонова?

– Я? Обидел старика? Да бог с вами, Ольга Юрьевна. Такое в принципе невозможно. Я никогда…

– Не обижали слабых?

– Никогда! Я добрейшее, тишайшее существо. Сострадание, милосердие – вот мой жизненный девиз.

– Отлично, – она кивнула и улыбнулась, – что еще вы можете о себе сообщить? Как вас зовут? Когда и где вы родились? Чем занимаетесь?

– Чем занимаюсь? – Он поднял глаза к потолку. – Схожу с ума.

– А если нам попробовать укол правды? Амитал-кофеиновое растормаживание.

– Это что за гадость? – Он нахмурился.

– Инъекция. Совершенно безвредное лекарство. Под его воздействием человек расслабляется, ничего не боится и перестает врать. Никаких побочных эффектов, выводится с мочой через несколько часов.

Он низко опустил голову, уставился на свои казенные тапочки из рыжей клеенки, секунду молчал, затем произнес:

– Я слышал, меня здесь окрестили Карусельщиком. Не знаете, почему?

– Вас сняли с колеса обозрения в Парке культуры, – она устало вздохнула, – не слишком оригинальная идея. Недавно был сюжет в теленовостях. Папа с маленьким мальчиком застряли на том же колесе. Правда, в отличие от вас, они кричали, звали на помощь. Их сняли довольно скоро, и никакой амнезии у них не было.

– Надо же, – он покачал головой, – а я, значит, не кричал, на помощь не звал. Любопытно. И сколько времени я там провел?

– Около семи часов. Перед этим вы зашли в парикмахерскую, сбрили волосы на голове, усы и бороду.

– Класс! Супер! Я и не знал, что у меня была борода. А как вы это поняли?

– Кожа на верхней губе, на щеках и подбородке немного светлей. Свежее раздражение от бритья. И еще этот жест. Вы постоянно трогаете лицо, щупаете свой череп. Вам непривычно, что нет растительности.

– Ого! – Он вытянул губы в хоботок, несколько раз цокнул языком, выражая ироническое восхищение. – Вы случайно не следователь по совместительству? Или добровольный помощник нашей доблестной милиции?

– Знаете, – она взяла ручку и постучала колпачком себе по губам, – я, пожалуй, выпишу вас.

– Как это?

– Вот так. Выпишу, и ступайте с Богом.

– Куда? Куда мне, как вы выразились, «ступать»? Я не помню ни имени своего, ни адреса.

– Все вы помните. Хватит паясничать. У вас, вероятно, какие-то серьезные неприятности, и вы решили здесь у нас отсидеться, переждать.

– Да, – смиренно кивнул он, – у меня правда неприятности. Я забыл, кто я. Пожалуйста, вы можете меня выписать. Я выйду, сяду на лавочку и буду сидеть, поскольку идти мне некуда. Апрель в этом году холодный, ночью заморозки. Я простужусь и умру. Вы будете виноваты. Кстати, кошка Дуся нашлась?

– Нет.

– Так я и думал. Весна. А выписать меня без диагноза вы не имеете права. Но диагноз в психиатрии – понятие относительное. Пожалуйста, я могу изобразить психопата, буйного или тихого, какого хотите. Помните, как в фильме «Полет над гнездом кукушки»?

Тут он скорчился, открыл рот, закатил глаза и принялся трястись.

– Перестаньте, – поморщилась Ольга Юрьевна, – Николсона из вас не получится.

– Я и не претендую.

– А на что вы претендуете?

– На помощь. Всего лишь на вашу профессиональную помощь. Помогите мне вспомнить, кто я. Не исключено, что вы правы и я пытаюсь здесь спрятаться. Но вряд ли от каких-то внешних проблем. Скорее всего, от внутренних. От себя самого. Я жутко себе надоел, я смертельно устал быть собой, и у меня в голове что-то заблокировалось. Своего рода самоубийство, но не физическое, а духовное.

Несколько секунд Ольга Юрьевна смотрела на него задумчиво, словно увидела впервые.

– Значит, вы все-таки хотите вспомнить?

– Ну как вам сказать? – Он нахмурился, опустил голову. – У вас здесь очень плохо пахнет. Вы привыкли, принюхались.

– У нас здесь дом скорби, а не парфюмерный магазин.

– Да-да, я понимаю. Но именно запах – один из главных стимулов для меня. Я хочу вернуться домой, почистить зубы, принять душ, одеться во все чистое, неказенное, выспаться, наконец.

Оля встала, подошла к шкафу. На верхней полке лежала коробка с гигиеническими наборами для одиноких больных. В пластиковом пакете зубная щетка, маленький тюбик пасты, гостиничное мыльце. Месяц назад клиника получила три сотни таких наборов от Международного красного креста, вместе с одноразовыми шприцами, постельным бельем, пижамами. Сейчас осталось всего четыре набора. Их потихоньку растаскали няньки.

Чтобы добраться до верхней полки, пришлось встать на стул. Карусельщик смотрел на нее так, что захотелось дать ему по физиономии.

– Вот, возьмите. – Она бросила пакет с набором ему на колени, заперла шкаф.

– Премного благодарен. И отдельное спасибо, что дали полюбоваться вашими прелестными ножками.

– Слушайте, хватит паясничать.

– Фу, как грубо! У вас дурное настроение? Вы плохо выспались? Вы, вероятно, спите с мужем? Он храпит?

Перейти на страницу:

Все книги серии Детектив

Похожие книги