Вечная молодость графини

Хотелось бы знать, кто он такой, этот Алексей, которого послали. Знакомых Алексеев в Дашкином окружении не водилось. Нет, пожалуй, задайся она целью поискать, нашла бы парочку-другую, но вот чтобы с ходу…

– Я курьер. От Адама Тынина, – пояснил Алексей, видимо, уловив Дашкину растерянность. – Он поручил вам письмо доставить. Велел срочно. И я вот жду, а вас все нету.

Прозвучало жалобно.

Письмо? Срочно? Обождет. Конечно, обождет. У Тынина не может быть ничего срочного. И вообще Тынин хам и бездушная скотина.

Тынин никогда прежде не писал ей писем.

– Ждите. Сейчас подъеду, – сказала Дашка Алексею.

Таксист к перемене маршрута отнесся с философским спокойствием. А вот Дашка занервничала. Нет, она и прежде-то спокойной не была, и вообще, по словам Янки, заводилась с полоборота, но…

Тынин никогда не писал писем. Звонил – это да. На Новый год и на Дашкин день рожденья, сопел в трубку и зачитывал поздравления сухим равнодушным голосом. Извинялся за беспокойство. Отключался.

И на Восьмое марта звонил, пока Дашка не объяснила, что этот праздник – не совсем праздник.

А теперь вдруг письмо.

Алексея она вспомнила сразу, как только увидела. Длинный нескладный парень в черной куртке и черных джинсах с синей заплатой на колене. В ухе серьги и наушники, в глазах – тоска. Он изрядно замерз и хлюпал носом, но, передав конверт, не стал уходить. Уставился на Дашку тоскливо, выжидающе.

– Чего? – спросила она, оглядываясь на такси.

– А… а вас тоже не пригласили?

– Куда?

– На свадьбу.

Какую, на фиг, свадьбу?

– Какую, на фиг, свадьбу? – Дашка повторила вопрос вслух и, на всякий случай, ухватила парня за провод от наушников.

– Ну… которая сегодня. Которая с Ольгой. Мне наши сказали. А я не понял. Какая свадьба? Ну ладно если б роман был. А тут свадьба. И Ольга эта мне не нравится.

Здесь Дашка всецело согласилась с Алексеем. Ольга ей не нравилась. Очень не нравилась, как и сама ситуация.

– Я… я думал, вы в курсах. Ну слышал, что без вас оно никак и вообще…

– Так, – Дашка, выпустив провод, взялась за отворот куртки и подтянула жертву ближе. Заглянула в глаза и очень мягко попросила: – Рассказывай. И не надо заикаться. Я тебя не съем.

Алексей сглотнул, наверное, не поверил.

– Ну они поехали. Взяли и поехали.

– Куда?

– Ну в ЗАГС, наверное, я почем знаю? Она со мной не говорила! Она по телефону говорила, а я рядышком стоял. И потом еще так Тынина под ручку взяла и добавила, что ей как невесте можно.

Невеста, значит? Надо было ей патлы повыдергивать, рожу расцарапать! Надо. И сейчас повыдергивается-порасцарапается. Адам… ну телок! Не заикнулся даже! Штирлиц хренов.

Дашка злилась, а когда она злилась, то думала очень быстро.

– Идем, – она потянула Алексея к такси. – В какой ЗАГС знаешь?

– Н-нет.

– А позвонить ей можешь? По срочному делу?

– По какому?

– Да по любому! Сам придумай! И умоляю, не тормози. Это я не вам. А ты садись. Садись, сказала!

Письмо Дашка сунула в сумку и, поставив ее на колени, отобрала у Алексея трубку. Господи, ну почему когда она спешит, все вокруг вдруг становятся такими медленными?

– Да? – от этого томного женского голоса у Дашки волосы на затылке поднялись. – Алеша, ты чего хотел?

– Ольга… – Алеша принял трубку дрожащей рукой. – Тут вам передать просили. Срочно. Деньги за… ага, я понял. Да, скоро буду. Спасибо.

К счастью, чертов ЗАГС находился недалеко. И Дашка, сделав ну очень глубокий вдох, заставила себя успокоиться. У ЗАГСа стояли машина «Скорой помощи» и бурый милицейский «уазик», и пойманное было равновесие разлетелось вдребезги. Дашка выскочила из машины, кинув Алексею кошелек.

– Девушка, вы куда, туда нельзя…

Дашка плечом отпихнула хилого паренька в форме и ворвалась в фойе. В нос ударила вонь лилий и крови, совсем как в морге.

Совсем как тогда.

Перед глазами завертелись, заскакали красно-белые пятна, помноженные на отражение в зеркале.

Там Дашка, растерянная и беспомощная.

– Девушка, вам сюда нельзя! – чертов мент вцепился в рукав и, упираясь ногами в пол, пытается сдвинуть Дашку.

– Что здесь произошло? – спросила она севшим голосом.

Кровью пахнет.

– Девушка! – почти застонал мент.

– Что здесь произошло?

Каталка выехала из боковой двери, и к кровяному смраду добавился острый запах больницы. От сердца отлегло. Если больница, то…

– Тынин? Адам Тынин? Он пострадал? – Дашка повернулась к менту и приказала: – Говорите. Я имею право знать. Я… я его опекун.

Дрянной опекун, который изо всех сил старался держаться подальше от опекаемого. И вот что получилось.

– Ну… – мент смешался и представился: – Олег Валерьянович. В смысла, я Олег Валерьянович. А произошло происшествие.

И случился случай. Бывает.

Каталка, дребезжа колесиками, проехала мимо закостеневшей Дашки.

– Ножом его ударили. Вот. Серьезно.

– Понятно, – Дашка стряхнула цепкие пальцы с рукава и опрометью бросилась за врачами. Убить Ольгу она еще успеет, но сейчас нужно выяснить, что с Тыниным.

В машину пустили и ее, и Алексея, который сунулся только бумажник вернуть, но остался и сидел, забившись в угол, глядел круглыми удивленными глазами.