Вечная любовь

К счастью, она успела отвернуться, и никто из мужчин не заметил страха в глазах. Ульяна боялась, и сама удивлялась, почему это началось только теперь: ведь Ланни не скрывал, чего хочет. И с деланным равнодушием наблюдала, как оседлавшего цилиня Шона окутывает грозовая туча. В том, что он сможет вернуться, она уже сомневалась. Как и в том, что доживет до рассвета: стоит Ланни вернуться, и никто не сможет встать между ними, не защитит, не остановит роковой удар. Оставалось одно: бежать как можно скорее! Хотя... Цилинь говорил, что сейчас Улю нужно охранять как зеницу ока, иначе Драконы не удержат Врата.

В памяти всплыли детали ритуала. Ульяна оглянулась - на алтаре стояло все необходимое: и курильница, и нож, и даже чаша - маленькая копия тех, что остались в гробнице, на крышках саркофагов. Сомнений, что Ланни знает, как всем этим пользоваться, не возникло, хотя насчет Цилиня память молчала, словно Лишана о нем ничего не знала. Зато крепко сомкнутые створки Врат встали перед глазами, как настоящие, так что можно было разглядеть каждый завиток орнамента. И оба Дракона. Они по капле высасывали из Принцессы энергию, и от этого становилось так грустно, одиноко и больно!

Ульяна всхлипнула и вдруг поняла, что плачет. Лицо намокло от слез, от жалости к себе хотелось рыдать в голос. Но вместо этого она утерлась и принялась обыскивать пещеру: бежать с пустыми руками, даже без маленького ножа было самоубийством.

Арсенал Ланни впечатлял. Уляна задумалась: она не владела ни одним видом оружия, разве что ради интереса на раскопках топорики кидала, но в пещере нашелся только колун. Зато Лишана подсказала, что она неплохо метала ножи, и Уля сунула в сумку перевязь с шестью клинками.

Из еды, как и говорил хозяин пещеры, нашлись только овощи, да и те сырые. А еще - подсохшие лепешки и сыр. Они заняли почти всю сумку, но без еды далеко не уйти даже волшебникам! Оставалось только перешагнуть порог и бежать как можно быстрее, запутывая следы. Но у дверей Уля задержалась. Появилось чувство, что она что-то забыла, а что именно - знала Принцесса. Противостоять оборотню в одиночку - безумие, и Ульяна сдалась. Рука сама вывела в воздухе круг, пальцы сложились в странном жесте, и на землю опустился дымчатый рисунок. А потом исчез, словно впитавшись в камень.

Сейчас они были союзниками, и Ульяна положилась на память Лишаны. Та быстро определила, где именно находится пещера, и свернула с тропинки, проложенной зверями, в чащу. Под ногами зашуршала сухая трава. Взмах руки - и легкий ветерок закружил опавшие листья, заметая остатки следов.

Деревья, что никогда не сбрасывали листву, скрывали замшелые валуны. Солнце грело серые бока, и Ульяна не сразу поняла, что это развалины какого-то древнего строения. Ноги сами несли её к огромному камню, а руки зарылись в траву, что-то выискивая. Земля подалась, стебли вьюна разошлись, и Ульяна скатилась в глубокую яму. Растения тут же распрямились, скрывая вход в ловушку.

Трава смягчила падение, но край острого камня, вросшего в землю, ударил в висок. Боли не было, Ульяна просто провалилась в темную пустоту.

Одиночество и страх - вот и все, что осталось ей в этой жизни. Брести, не видя, куда ступаешь, кричать до хрипа и не слышать даже эха... Но постепенно густой мрак начал редеть, словно кто-то добавил слишком много воды в черную тушь. И в сером мареве проступили фигуры.

Мужчина на резном нефритовом троне. У его ног клубится облако, словно кошка ластится. Но подданные в страхе склоняют головы почти до земли: Небесный Владыка в гневе: Принцесса, единственная дочь, сбежала! Ей надлежало стать Хранителем Врат, а она предпочла земное чувство! Ладно сын, тот всегда был мягкотелым ребенком и вечно рвался в Срединный мир. Но Лишана! Прежде Владыка не раз жалел, что она не родилась мальчиком, но теперь корил себя за то, что так много позволял единственной дочери.

Облако под ногами темнело и в его глубинах загоралось пламя - на Срединный мир, мир людей, обрушилась неслыханная по мощи гроза.

Они нашли укрытие в старой хижине. Шон, как мог, залатал большие дыры, но вода все равно просачивалась сквозь ветхую крышу. Костер в очаге не помогал справиться с сыростью, но хотя бы немного прогонял холод.

- Вот, возьмите, принцесса! - Шон только просушил над костром плащ и укрыл им любимую.

- А ты?

- Я Тигр, что мне будет?

Шона озаряет новая мысль, и он попросил:

- Отвернитесь.

Вспышка на миг освещает внутренности хибары, и на ворох давно потерявший аромат травы укладывается огромный тигр. Лишана с уютным вздохом прижимается к его теплому боку: Шон всегда придумает, как выйти из положения. Рядом с ним ей необязательно казаться сильной, не нужно быть опорой отцу, не надо заботиться о завтрашнем дне и взваливать на плечи непомерную ношу. Рядом с Шоном она - обычная слабая женщина, роскошь, недоступная для дочери Небесного Владыки.

- Вот вы где!