Вечерник

отцу

Качается сознания рисунок
продольно хаотической прямой,
и ночью мысли разные спросонок
неотвратимо бродят под луной.

Я сапоги снимаю и кальсоны,
медали оставляю на посту,
мне боевые выдадут патроны,
и в тыл забросят к своему отцу.

Смерть бултыхается в пустом стакане,
мне выбьет дочка зубы поутру,
когда я встану на большом кургане,
где дождь меня отхлещет по лицу.

В Сибири на снегу не околею,
теперь и от портвейна не умру,
с торца сосиску я не одолею,
и никого домой не приведу.

Я упаду, как раненый Гагарин,
и заползу в могилу, как в нору,
а степь меня обнимет, точно барин,
мой лоб мне поцелует на ветру.

Мне кажется, что пахнет можжевельник,
но это труп мой пахнет на полу,
сегодня пятница, а в понедельник
из близких выжму чистую слезу.

На кладбище мне воздадут поклоны,
и крест поставят будто бы Христу,
а в облаках, как будто бы с балкона,
Господь взирает на мою судьбу.

Пока я ничего не понимаю,
но о гниющем теле не грущу,
дорогу к небу я не постигаю,
мелодии любимые свищy.

Над Волгой слышу рокот поднебесья,
мне жилистые крылья ни к чему,
взлечу я над рекою, будто песня,
и ангела за плечи обниму.

Мне краснокожий серафим явится,
летая над архангелом, как моль,
и прежде чем мне навсегда влюбиться,
я был помножен на него, как ноль.

Мне не видать небесного приюта,
и я себя уже не отмолю,
теперь не только верю, точно знаю,
что херувимы водятся в раю.

Я в голубом и белом распадаюсь,
конём я красным стану на скаку,
вольюсь над степью птицей в чью-то стаю,
и от любви я тонко закричу.

Я точку отыщу на пьедестале,
вскочу, как в детстве, в бричку на скаку,
как летчик Громов, стану я нахален,
и в первый класс с волками вновь войду.

Но под землей откроются бордели,
мне в них гулять придется одному,
я вспомню все забытые постели,
где я свой член прикручивал к болту.

Вот я попал в причудливое место,
молитва здесь, как скрежет по стеклу,
здесь душу мою мнут, как будто тесто
мнёт мать, катая быстро по столу.

Сын выточит подобие затвора,
на перевес с каноном в ад сойдет,
молитвы рев раздастся из притвора,
и дьяволу печенку прошибет.

Из слова нарождаюсь, как ребенок,
и молоко причастия я пью,
из савана мне мать скроит пеленок,
я, может быть, отца вновь обрету.

2004–2005

Под Рождество