Вечер в Византии

Старый друг или старый враг — одно лишь имя осталось в отслужившей свое адресной книжке — умер по ту сторону океана, и теперь требовалось соблюсти ритуал, отметить скорбное происшествие. Но Крейг лишь поднес к губам бокал с вином, когда Уодли провозгласил небрежный тост: «За мертвых писателей, где бы их ни настигла смерть».

Наблюдая за собой как бы со стороны, Крейг отметил, что не потерял аппетита и с удовольствием ест суфле, которое им подали. Наверно, если бы в газете появилось сообщение о его, Крейга, смерти, Бреннер реагировал бы острее.

«Интересно, — подумал Крейг, — изменился ли у Эдварда Бреннера почерк за несколько месяцев до смерти?»

К концу ужина Уодли окончательно опьянел. Он расстегнул воротник, жалуясь на жару, и медленно трижды проверил счет; расплачиваясь, долго разглаживал вынутые из кармана мятые стофранковые бумажки. Вставая из-за стола, опрокинул стул.

— Выведите его поскорее на улицу, Гейл, — шепнул Крейг. — А мы с Энн пойдем поздороваемся с Соней Мэрфи.

Но когда они подошли к столику Мэрфи и его компании, Уодли как вкопанный встал за стулом Мэрфи, хотя Гейл настойчиво тянула его за рукав. Соня поздоровалась с Крейгом и Энн, а Клейн представил им мисс Дюллен, которая сказала с мелодичным французским акцентом, что давно хотела познакомиться с мосье Крейгом. Пока Соня Мэрфи уверяла Энн, что просто счастлива снова видеть ее после стольких лет разлуки, и настойчиво предлагала в любое время пользоваться их пляжным домиком при отеле «На мысу», Уодли, плавно покачиваясь на каблуках за стулом Мэрфи, громко пропел:

— Шефу нашему слава!

Клейн дипломатично делал вид, что это его забавляет.

— Не знал я, что вы так музыкальны, Йен.

— Один из многих моих талантов, — сказал Уодли. — Мистер Мэрфи собирается ангажировать меня на следующий сезон в «Ла Скалу», верно, мистер Мэрфи?

Мэрфи оставил его слова без внимания.

— Так позвони мне утром, Джесс, — сказал он и снова принялся за еду.

— Пошли, Йен, — сказал Крейг.

Но Уодли не сдвинулся с места.

— Мистер Мэрфи — великий антрепренер, верно, мистер Мэрфи? Все, что вам требуется, — это лучший бестселлер года и фильм, собравший сорок миллионов долларов, и тогда мистер Мэрфи почти наверняка устроит вам контракт на скабрезный фильм или на рекламу аспирина для телевидения. А вам, мистер Клейн, тоже хотелось бы преуспеть в торговле живым товаром наравне с мистером Мэрфи?

— Конечно, хотелось бы, Йен, — примирительно ответил Клейн. — Зовите меня просто Уолтер.

— Прекрати, Йен, — резко сказал Крейг. Уодли говорил громко, так что люди за соседними столиками перестали есть и смотрели на него.

— Я скажу вам, как это делается, мистер Клейн, — сказал Уодли, продолжая плавно и угрожающе покачиваться за стулом Мэрфи. — Раскрою вам секрет большого успеха мистера Мэрфи. Вы тоже можете разбогатеть и прославиться и приглашать к себе в пляжный домик девушек, когда захотите. Тут дело не в том, кого вы представляете, а кого бросаете. Вы должны уметь вовремя бросить ненужного человека, мистер Клейн; делать это надо быстро, пока никто еще и не подозревает о том, что он вышел в тираж. Появилась плохая рецензия — и бросайте. Только вряд ли, мистер Клейн, вы сможете достичь такого мастерства, какого достиг мистер Мэрфи, ибо это у него в крови. Он просто гений века по части бросания людей, и ничто его не останавливает — ни дружба, ни преданность, ни талант. Он вроде библейского боевого коня, — нюхом угадывает неудачника на расстоянии. Ему звонят по телефону, а его нет дома. В этом весь секрет, понимаете? Когда звонит телефон и вы знаете, что звоню я, то вас нет дома. Не важно, что вы заработали на мне много тысяч долларов. Вас нет дома — и все. Запомните этот нехитрый трюк, мистер Клейн, и вы далеко пойдете, очень далеко. Правда, пойдет, мистер Мэрфи?

— Убери его, Джесс, — потребовал Мэрфи.

— Пошли, Йен. — Крейг попробовал увести его. — Все поняли, что ты хотел сказать.

Уодли сбросил его руку со своего плеча.

— Раз я не могу поговорить с мистером Мэрфи по телефону, то буду говорить в ресторанах. Мне хочется говорить с мистером Мэрфи о его профессии — о том, сколько было работ, для которых он мог бы меня порекомендовать, но не порекомендовал…

Наконец Мэрфи повернулся к нему.

— Не смеши меня, Уодли, — спокойно сказал он. — В последние десять лет ты докатился до того, что я не мог бы тебя даже на мясо для собак продать.

Уодли перестал раскачиваться. Рот его скривился. Весь ресторан замер. Соня Мэрфи сидела, нагнув голову, и смотрела в тарелку, Люсьен Дюллен слегка улыбалась — казалось, эта сцена забавляла ее. Видимо, она не поняла пьяную английскую речь Уодли и решила, что происходит обычный дружеский, хотя и чересчур громкий разговор. Клейн играл бокалом и ни на кого не смотрел. Тронулась с места только Энн. Она охнула и бросилась вон из ресторана. Уодли сделал было шаг, точно хотел догнать ее, но вместо этого вдруг повернулся и ударил Мэрфи. Удар был нацелен в голову, но кулак соскользнул и угодил Мэрфи в плечо. Мэрфи не шевельнулся, а Крейг обхватил Уодли и прижал его руки к бокам.