ВДВ. С неба — в бой

К осени некоторые офицеры штаба дивизии убыли в Союз по замене. Убыл и начальник кадровой службы подполковник Нежурин. В его рабочем столе обнаружили десятки наградных листов на солдат, сержантов и офицеров, не отправленных в высшую инстанцию. Правда, его почти не вспоминали, а если и вспоминали, то только нехорошим словом. Однажды мне тоже пришлось быть свидетелем нелицеприятного разговора комдива с кадровиком. В один из свободных от боевых действий дней я был оперативным дежурным. Утром, как принято, встретил комдива, доложил обстановку за прошедшую ночь по кабульскому гарнизону и за батальоны, которые находились в отрыве от главных сил. Затем разговор продолжился на обыденные темы в курилке около штабной палатки. Рябченко меня о чем-то спрашивает, я ему что-то отвечаю. Мимо нас проходил Нежурин. «Борис, — окликнул его командир, — ты подобрал кандидатуру одного из офицеров дивизии для представления к званию Героя Советского Союза?» Небольшая пауза. «У нас в дивизии достойного офицера для такого высокого звания нет». Комдив взорвался: «Мать твою, дивизия воюет, а ты из полутысячи офицеров не можешь выбрать достойного. Грош цена тебе как кадровику, оформляй Скрынникова». Вот здесь я синицу и выпустил из рук. «Да вы что, товарищ генерал, не надо, народ неправильно поймет», а если бы в тот момент щелкнул каблуками, пожалуй, быть бы мне Героем. Сегодня это было бы огромным подспорьем в жизни в виде большой пенсий. Вот его, Нежурина, личное участие в какой-либо операции что-то не припомню. Одним словом, кадровик прослыл хреновым инженером человеческих душ. Вместо Нежурина начальником кадровой службы был назначен Тавтын. У него особого образования не было, но порядочности и работоспособности предостаточно. Если он наградной лист оформлял, то всегда отслеживал его путь вплоть до объявления о награждении солдата или офицера. Как-то он меня в лагере встретил и тихонько говорит: «Дней через пять комдив убывает в отпуск и увозит на тебя представление о досрочном присвоении подполковника». Эта новость меня, как человека военного, конечно, обрадовала. На подходе был очередной Новый год, и буквально накануне ко мне в кабинет зашел Тавтын: «Что сидишь, корпишь над картой, а я пришел тебя поздравить с присвоением подполковника. Давай, наливай». Одним словом, Николай меня застал врасплох, но у меня же есть надежный старшина роты, у которого было все, как в Греции, подумал я. Как водится в военных кругах, такое звание, да еще на год раньше, надо немедленно обмыть, чтобы следующее созрело, и мы не стали откладывать на завтра то, что можно сделать сегодня. На следующее утро на построении мне и некоторым другим офицерам комдив официально объявил о присвоении воинских званий. А через час мы с Петряковым уже подъезжали к штабу армии за новой боевой задачей. Боевое задание было на этот раз для нас несложным. Нам распоряжением предписывалось оказать помощь афганскому подразделению в ликвидации небольшой банды в одном из кишлаков западнее Кабула. Руководил операцией начальник штаба дивизии. Утром блокировали кишлак, а афганским солдатам дали возможность помять бока душманам — своим землякам. Однако солдаты духов только вытеснили из кишлака, а возможно, и договорились с ними. А вот когда духи стали по оврагу уходить из кишлака, наши наблюдатели с ближайшей высотки это движение заметили и быстренько доложили комбату. Тот одну роту на боевых выбросил на перехват. Вот здесь их в овраге изрядно потрепали наши парни, тем не менее все же некоторым из душманов удалось в складках местности спрятаться, отсидеться, а потом уйти дальше в горы. К вечеру батальон вернулся на базу без потерь.