Вдоль фронта

– Генерал-губернатор Галиции посоветовал нам поехать сюда и обратиться к генералу Иванову за разрешением посетить фронт.

Он весело кивнул головой.

– Очень хорошо. Только нам надо сперва протелеграфировать великому князю… Пустая формальность, знаете ли. Ответ будет через два, максимум через три часа. А пока я попрошу вас вернуться к себе в гостиницу и подождать там.

Наша комната помещалась на третьем этаже, прямо под крышей, потолок у нее был покатый, а два слуховых окна выходили на пустой и грязный еврейский двор. Дальше виднелись корявые, заплатанные железные крыши скученного еврейского городка и возвышавшийся над ними холм, покрытый густым лесом и увенчанный колокольнями и куполами монастыря. Направо, к воротам монастырского парка, вела выложенная булыжником улица. Она проходила между жалкими хижинами и большими домами, густо населенными евреями.

Налево, поверх крыш, открывался вид на широко расстилавшуюся равнину. Она бесконечно тянулась на север, – леса, поля, деревни и между ними железная дорога, оживлявшая их грохотом поездов.

Мы ждали целый день, но никто не пришел. На следующее утро, еще прежде чем мы встали, вошел к нам, кланяясь, лысый офицер.

– Великий князь не прислал еще ответа, – сказал он уклончиво, – но он пришлет его, вероятно, сегодня… или, может быть, завтра.

– Может быть, завтра! – вскричали мы в один голос. – Я думал – это дело двух-трех часов!

Он забегал глазами.

– Его высочество очень занят…

– Не может ли его высочество все-таки урвать для нас несколько минут от своих занятий по разработке планов отступления?

– Имейте терпение, господа, – раздраженно и неутешительно ответил офицер, – теперь это вопрос часа-двух. Я обещаю вам, что никаких задержек больше не будет… А теперь мне приказано просить вас отдать все ваши бумаги, все, что у вас есть.

– Заподозрили нас в шпионаже, что ли?

Он натянуто рассмеялся и ответил «нет», но так, как будто знал кое-что.

– А теперь, – сказал он, – дайте мне честное слово, что вы не выйдете из гостиницы, пока не придет ответ.

– Это что, арест?

– Ну что вы, нет! Вы совершенно свободны. Но эта местность имеет такое большое военное значение. Вы понимаете…

Неразборчиво бормоча, он поторопился покинуть нас, чтобы избавиться от необходимости отвечать на наши вопросы.

Через пятнадцать минут к нам в комнату бесцеремонно вошли хозяин и три казака – здоровенные детины в высоких папахах, остроносых сапогах, длинных черкесках; у каждого из них на поясе спереди висел длинный, в серебряной оправе, кинжал, а сбоку – длинная, тоже в серебряной оправе, казацкая сабля. Они тупо уставились на нас.

– Что им нужно? – спросил я по-немецки.

Хозяин примирительно улыбнулся.

– Только посмотреть на вас…

Немного погодя, когда я дошел вниз, один из казаков прохаживался перед нашей дверью. Он посторонился, чтобы дать мне пройти, но нагнулся над перилами и прокричал вниз что-то по-русски. Там показался второй казак. Я увидел, что из выходной двери на меня глазел третий.

Мы написали генералу Иванову негодующее письмо, протестуя против русского понятия о «честном слове» и требуя объяснения подобного обращения с нами. К полуночи пришел полковник и сказал, что казаков, по приказу генерала, немедленно уберут.

На следующее утро их убрали на самый низ лестницы, откуда они подозрительно поглядывали на нас.

Говоря о нашем аресте, полковник заметил, что обстоятельства дела весьма серьезны: мы проникли в район военных действий без надлежащего разрешения.

– Но как мы могли знать, какие именно разрешения у вас требуются? Наши были подписаны генералами и заверены князем Бобринским в Лемберге. В чем же наша вина?

– Во-первых, – сказал он, – вы приехали в Холм, куда запрещен доступ корреспондентам. Во-вторых, вы разузнали, что Холм является местопребыванием штаба генерала Иванова, а это – военная тайна.

– Но адъютант губернатора…

– Я допускаю, – перебил он, – что кое-кто из официальных лиц проболтался. Это порядочный скандал.

Все эти офицеры, которые направляли вас, просто… – он раздраженно махнул рукой. – Но это не оправдывает вас.

И он исчез под градом наших возражений.

В субботу утром появился уже знакомый нам бритый капитан.

Выглядел он печальнее обычного.

– Я должен сообщить вам, господа, весьма неутешительные новости, – начал он официально. – Великий князь ответил на нашу телеграмму. Он пишет: «Содержите арестованных под строгой охраной».

– А что насчет нашей поездки на фронт?

– Это все, что он ответил. – Капитан начал спешить. – Так что вам придется пробыть в этой комнате впредь до особых распоряжений. Если вам что-нибудь будет нужно, позовите часовых.

– Но, постойте, – сказал Робинзон, – что приключилось с вашим глупым великим князем…

– О! – укоризненно перебил его офицер.

– Зачем же вы нас тут запираете? Неужели великий князь думает, что мы шпионы!

– Видите ли, – неуверенно возразил он, – есть кое-что странное и неожиданное в ваших бумагах. Там есть список имен…