Но поработать над планом Ватутину не пришлось. На следующий день Мерецков вызвал его, едва вернулся из Кремля.
— Товарищ Сталин дал санкцию на проведение игры, — сказал он, как только Ватутин вошел в кабинет. — И проводить ее будешь ты! Да-да, не удивляйся. Так и сказал. Если-де учением будут руководить Тимошенко или Мерецков, то немцы примут меры для выяснения его характера. Да и не к чему им знать, чем занимаются сейчас Тимошенко и Мерецков. Пусть едет Ватутин как бы с инспекторской проверкой. Так что собирайся...
В тот же день Николай Федорович выехал в Минск. Командующий войсками округа Д.Г. Павлов подготовил игру самым тщательным образом, и она прошла организованно, с хорошим результатом. Ватутин остался доволен. Павлов понравился Николаю Федоровичу своей целеустремленностью, работоспособностью. Чувствовался, правда, некоторый недостаток опыта, военных знаний, эрудиции, но со временем из него должен был вырасти достойный военачальник. Особенно запомнилась Ватутину та страстность, с которой Павлов говорил о танковых войсках, перспективах их развития и роли в будущей войне.
В наши дни Павлова несправедливо упрекают в том, что, основываясь на своем опыте боев в Испании, он якобы отрицал самостоятельную роль танков, видел их применение лишь в сопровождении пехоты. На самом деле Павлов говорил только о том, что самостоятельные задачи не могут решать имеющиеся на вооружении легкие танки типа БТ, Т-26. А вот перспективные танки Т-34, КВ не только можно, но и должно использовать в составе танковых, механизированных корпусов, даже танковых армий.
Павлов показал Ватутину письмо Генерального штаба, в котором сообщалось, что по указанию Центрального Комитета в декабре в Москве собирается совещание высшего командного состава РККА. Павлову поручалось сделать на нем доклад на тему «Об использовании механизированных соединений в современной наступательной операции». После совещания намечалась крупная военная игра, где за «красную» сторону предлагалось подготовиться играть Павлову.
— Серьезная задача, — сокрушенно покачал головой Павлов.
— Серьезная, но выполнимая, — улыбнулся Николай Федорович. — Ты напрасно беспокоишься. Изложи все, что говорил мне о танковых и механизированных корпусах, и уверяю тебя — это заинтересует всех. Вопрос очень злободневный, и его надо выносить на самый высокий уровень. Ну, а в игре у тебя, думаю, проблем не будет.
— Дай-то бог, — проговорил Павлов и на прощание крепко пожал Ватутину руку.
В Москве обстановка по-прежнему оставалась сложной. Мерецков выглядел очень усталым. Василевский и Маландин работали с планом мобразвертывания и не уходили со службы сутками.
— Как раз вовремя! — встретил Ватутина начальник Генерального штаба. — Правительство оценило игру положительно. Сейчас включайся в подготовку совещания. Павлов проинформировал? Я ему звонил.
— Так точно. Его беспокоит и доклад и игра.
— Всех беспокоит. Это крупнейшая оперативно-стратегическая игра на картах. За «синюю» (западную) сторону играет Жуков, за «красную» (восточную) — Павлов. «Синяя» сторона (немцы) условно нападает, «красная» (мы) — обороняется. Чувствуешь, какой расклад? Игра преследует цель проверить реальность и целесообразность плана прикрытия и действия войск в начальный период войны.
— Какова наша задача?
— Генштаб под руководством наркома будет подыгрывать за Юго-Западное направление, ну и, конечно, готовить все материалы для игры. Это под твою ответственность. Дома-то был?
— Нет, прямо с поезда сюда.
— Разрешаю съездить на часок. Больше не могу. Дорога буквально каждая минута...
Домой Ватутин не поехал. С этой минуты в течение нескольких месяцев он основную часть служебного времени отдавал подготовке к игре. Игра охватывала фронт от Восточной Пруссии до Полесья. Со стороны «синих» должно было действовать свыше 60, у «красных» — более 50 дивизий. Обе стороны поддерживали мощные группировки авиации, обеспечивали все части и соединения поддержки и обслуживания. Особенно Николай Федорович требовал от операторов обязательного отражения в материалах игры последних действий гитлеровских армий в Европе.