Ватутин

— Семен Павлович, — теребил Ватутин заместителя начальника штаба генерала Иванова, — теперь главное внимание на танкистов. Докладывай об их продвижении каждый час. У меня должна быть прямая радиосвязь — до командира бригады включительно. К исходу дня генерал Иванов докладывал:

— Передовые части 4-го танкового корпуса подошли к Голубинскому. 26-й танковый корпус стремительно продвигается к Калачу. Передовой отряд корпуса — усиленная мотострелковая бригада подполковника Филиппова...

— Филиппов должен твердо знать свою задачу — захватить переправу через Дон и удержать ее до подхода главных сил корпуса. И предупреди Родина, чтобы он подгонял танкистов, а то Филиппов долго не продержится. Я займусь ликвидацией распопинской группировки. Чистяков не выходит из связи...

Ватутин возложил ликвидацию окруженной румынской группировки под Распопинской на 21-ю армию и приказал завершить операцию до 10 часов 23 ноября. Но задача эта оказалась непростой. Румыны от безысходности дрались отчаянно. У Чистякова было два выхода: либо просить у командования резервы, либо предложить противнику ультиматум. Впоследствии он вспоминал: «Я обратился к командующему фронтом Н.Ф. Ватутину. Доложил обстановку. Он со свойственным ему спокойствием выслушал меня и сказал:

— Да, Иван Михайлович, положение у тебя очень тяжелое, но помочь тебе ничем не могу. Нет у меня сейчас таких возможностей...

Я доложил ему:

— Товарищ командующий, мне советуют направить к противнику парламентеров. Может, и правда пошлем... Он подумал — и согласился...»

Ультиматум парламентеры капитан Е.И. Иткис и И.К. Сулин доставили генералу Стенеску, но тот отклонил его.

— Буду атаковать и любой ценой разобью врага! — горячился Чистяков.

— Не суетись, Иван Михайлович, — остановил его Ватутин. — Любой ценой — значит, жизнью бойца, и ты об этом не должен забывать никогда. У меня есть идея. Танков во фронтовом резерве нет, зато есть несколько десятков тракторов и тягачей. Попробуй обмануть румын. Они еще помнят удары наших танков. Уловил?

— Понял, товарищ командующий! Есть! — радостно воскликнул Чистяков.

Вот как он сам описывает эти события: «Несколько часов ушло на подробную разработку ложной операции. С наступлением темноты к переднему краю противника потянулись десятки светящихся парных точек, сопровождаемых гулом моторов. К линии фронта машины шли с зажженными фарами, а обратно — с потушенными. А поскольку машин было все-таки маловато, то к каждой из них мы прицепили по нескольку саней с фонарями. Гул танков имитировали тракторы. Движение вкруговую продолжалось до рассвета.

Кочующие батареи, меняя позиции, не давали покоя противнику короткими огневыми налетами. По радио и по телефону отдавались ложные приказания и распоряжения.

И противник клюнул на нашу хитрость. Генерал Стенеску решил, что мы подтянули крупные механизированные войска, дальнейшее сопротивление бесполезно, надо сдаваться».

В разгар ликвидации распопинской группировки пришло страстно ожидаемое известие от командира 26-го танкового корпуса. Передовой отряд корпуса захватил переправу через Дон и ведет бой за город Калач. Ох, как хотел тогда Николай Федорович знать подробности этого беспримерного героического броска, но пришлось ограничиться сухими фразами донесения. Мы же можем рассказать об этом подробней.

На рассвете 22 ноября отряд подполковника Г.Н. Филиппова вышел к Дону. Всю ночь неслись по степи его танки и автомобили с автоматчиками. Дорогу указывали старые казаки — пастухи. Еще летом угнали они колхозный скот на левый берег Дона и до глубокой осени тосковали по родной, поруганной врагом земле. Разведчики танковых корпусов разыскали стариков в прифронтовой полосе. Отобрали только тех, кто хорошо знал дороги на Перелазовский, Калач, Суровикино. И вот теперь на башнях танков, в кабинах грузовиков восседали седобородые донцы, знавшие в степи каждую балочку, каждый холм, гордые от мысли, что несут освобождение родному краю.

Целью наступления танкистов были два моста, расположенные почти рядом против города Калач. Других переправ через Дон не было. Сначала разведчиков Филиппова постигло разочарование: первый мост, к которому они вышли, оказался взорван. Что делать? Хорошо, что среди них был старый казак — местный житель. Он вывел отряд к другому мосту, что северо-западнее города. Казак переговорил с невесть откуда взявшимся мальчишкой и доложил, что этот мост тоже заминирован.