Читаем Ватутин полностью

Но вернёмся к нашему герою. На протяжении всей кампании Ватутин не знал ни сна, ни отдыха. Что на Тимошенко, что на нём лежала огромная ответственность за её проведение. Командующий принимал решения, а перед их принятием денно и нощно шла непрерывная огромнейшая работа. Скрупулезная разработка плана, определение направлений главных ударов, составление всевозможных приказов, отмобилизование, развертывание и переброска войск, обеспечение бесперебойного управления войсками, отдых и питание личного состава — это и многое другое лежало на плечах штаба. Завершающим этапом его работы стал отчёт о действиях фронта на театре боевых действий. Когда этот документ был подготовлен, Ватутин вызвал к себе полковника С. М. Штеменко. Будущий заместитель начальника Генерального штаба, генерал армии, автор известных мемуаров «Генеральный штаб в годы войны» Сергей Матвеевич Штеменко в то время проходил стажировку в штабе КОВО.

— Вам поручается доставить в Москву отчёт о действиях войск нашего фронта по освобождению Западной Украины, — сказал Ватутин. — До Киева полетите на самолете, а дальше поедете поездом. За портфель с документами и картами отвечаете головой. В Генштабе все сдадите лично комбригу Василевскому.

На следующий день Штеменко уже был в Москве и вручил портфель с отчётом А. М. Василевскому. С получением этого портфеля с документами, можно сказать, ставилась последняя точка в походе в Западную Украину. А в личном деле комкора[23] Ватутина вскоре появились такая запись: «В период освобождения единокровных братьев-украинцев Западной Украины из-под ига польских панов, капиталистов как начальник штаба округа показал способность, выносливость и умение руководить крупной операцией».

По возвращении в Киев Ватутин наконец-то получил долгожданный выходной. Это было воскресенье. Он взял с собой дочку Лену, и они пошли гулять по Крещатику. Такая возможность спокойно пройтись по улице у Николая Федоровича выпадала крайне редко. Навстречу шли люди, теплом светились лица. Проходя мимо пассажа, дочка увидела в витрине большую куклу, почти с неё ростом. И тут же стала просить папу её купить. Тот сначала отказывался, говоря дочке, что она уже большая, ей нужны книжки, а не куклы. Но потом сдался с условием — она сама понесет куклу домой. Оказалось, что нести куклу было тяжело, и Ватутину пришлось одной рукой держать руку дочери, а в другой нести громадную куклу в ярко-красном платье, с белыми волосами. Офицеры и солдаты при встрече с начальником штаба округа отдавали ему честь, понимающе улыбались, а Ватутин впервые в жизни смущался при встрече с подчиненными.

Спустя годы Елена Николаевна, дочь Ватутина, рассказала ещё одну историю, которая также служит лишним доказательством большой занятости её отца в предвоенные годы. В Советском парке[24], где они летом в редкие часы гуляли всей семьёй, зимой устроили каток. Лена быстро научилась кататься на «снегурках», а папа все не мог выбрать время, чтобы посмотреть, как она катается. Все дни — и в будни, и в праздники — он находился в штабе или в войсках, а возвращался домой поздно ночью. И тогда Лена решила не ложиться спать до приезда папы, чтобы все-таки показать ему, как она катается. И дождалась. Только в первом часу ночи Николай Федорович вышел с ней в парк. Светила луна, белел снег, и Лена, радостная, возбужденная, оглядываясь на папу, скользила по затихшей аллее...

Четырнадцатого ноября 1939 года в Киеве состоялись военный парад частей гарнизона и демонстрация трудящихся в честь воссоединения Западной Украины и Украинской ССР. В этот день его центральные улицы, заполненные празднично одетыми людьми, напоминали бурное весеннее половодье. Крещатик был весь запружен войсками. На осеннем солнце ярко горел кумач флагов и транспарантов, повсюду играла музыка, звучали песни. Но жизнь уже диктовала новые задачи. Войска Украинского фронта, реорганизованного обратно в Киевский особый военный округ, перенацеливались на выполнение большого комплекса различных мероприятий. К числу первоочередных относились — передислокация частей и соединений, разработка плана прикрытия государственной границы, оборудование театра военных действий...

На повестку дня также встали вопросы приведения в порядок казарм, автопарков, конюшен, стрельбищ, учебных полей, создания предполья, строительства новых аэродромов и укрепрайонов. Нужно было обобщить полученный в ходе кампании опыт, извлечь уроки и устранить выявленные недостатки, провести занятия и учения по отработке задач управления войсками в сложных условиях современного боя.

Перейти на страницу:

Все книги серии Жизнь замечательных людей

Газзаев
Газзаев

Имя Валерия Газзаева хорошо известно миллионам любителей футбола. Завершив карьеру футболиста, талантливый нападающий середины семидесятых — восьмидесятых годов связал свою дальнейшую жизнь с одной из самых трудных спортивных профессий, стал футбольным тренером. Беззаветно преданный своему делу, он смог добиться выдающихся успехов и получил широкое признание не только в нашей стране, но и за рубежом.Жизненный путь, который прошел герой книги Анатолия Житнухина, отмечен не только спортивными победами, но и горечью тяжелых поражений, драматическими поворотами в судьбе. Он предстает перед читателем как яркая и неординарная личность, как человек, верный и надежный в жизни, способный до конца отстаивать свои цели и принципы.Книга рассчитана на широкий круг читателей.

Анатолий Житнухин , Анатолий Петрович Житнухин

Биографии и Мемуары / Документальное
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование

Жизнь Михаила Пришвина, нерадивого и дерзкого ученика, изгнанного из елецкой гимназии по докладу его учителя В.В. Розанова, неуверенного в себе юноши, марксиста, угодившего в тюрьму за революционные взгляды, студента Лейпцигского университета, писателя-натуралиста и исследователя сектантства, заслужившего снисходительное внимание З.Н. Гиппиус, Д.С. Мережковского и А.А. Блока, деревенского жителя, сказавшего немало горьких слов о русской деревне и мужиках, наконец, обласканного властями орденоносца, столь же интересна и многокрасочна, сколь глубоки и многозначны его мысли о ней. Писатель посвятил свою жизнь поискам счастья, он и книги свои писал о счастье — и жизнь его не обманула.Это первая подробная биография Пришвина, написанная писателем и литературоведом Алексеем Варламовым. Автор показывает своего героя во всей сложности его характера и судьбы, снимая хрестоматийный глянец с удивительной жизни одного из крупнейших русских мыслителей XX века.

Алексей Николаевич Варламов

Биографии и Мемуары / Документальное
Валентин Серов
Валентин Серов

Широкое привлечение редких архивных документов, уникальной семейной переписки Серовых, редко цитируемых воспоминаний современников художника позволило автору создать жизнеописание одного из ярчайших мастеров Серебряного века Валентина Александровича Серова. Ученик Репина и Чистякова, Серов прославился как непревзойденный мастер глубоко психологического портрета. В своем творчестве Серов отразил и внешний блеск рубежа XIX–XX веков и нараставшие в то время социальные коллизии, приведшие страну на край пропасти. Художник создал замечательную портретную галерею всемирно известных современников – Шаляпина, Римского-Корсакова, Чехова, Дягилева, Ермоловой, Станиславского, передав таким образом их мощные творческие импульсы в грядущий век.

Аркадий Иванович Кудря , Вера Алексеевна Смирнова-Ракитина , Екатерина Михайловна Алленова , Игорь Эммануилович Грабарь , Марк Исаевич Копшицер

Биографии и Мемуары / Живопись, альбомы, иллюстрированные каталоги / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное

Похожие книги

1937. Трагедия Красной Армии
1937. Трагедия Красной Армии

После «разоблачения культа личности» одной из главных причин катастрофы 1941 года принято считать массовые репрессии против командного состава РККА, «обескровившие Красную Армию накануне войны». Однако в последние годы этот тезис все чаще подвергается сомнению – по мнению историков-сталинистов, «очищение» от врагов народа и заговорщиков пошло стране только на пользу: без этой жестокой, но необходимой меры у Красной Армии якобы не было шансов одолеть прежде непобедимый Вермахт.Есть ли в этих суждениях хотя бы доля истины? Что именно произошло с РККА в 1937–1938 гг.? Что спровоцировало вакханалию арестов и расстрелов? Подтверждается ли гипотеза о «военном заговоре»? Каковы были подлинные масштабы репрессий? И главное – насколько велик ущерб, нанесенный ими боеспособности Красной Армии накануне войны?В данной книге есть ответы на все эти вопросы. Этот фундаментальный труд ввел в научный оборот огромный массив рассекреченных документов из военных и чекистских архивов и впервые дал всесторонний исчерпывающий анализ сталинской «чистки» РККА. Это – первая в мире энциклопедия, посвященная трагедии Красной Армии в 1937–1938 гг. Особой заслугой автора стала публикация «Мартиролога», содержащего сведения о более чем 2000 репрессированных командирах – от маршала до лейтенанта.

Олег Федотович Сувениров , Олег Ф. Сувениров

Документальная литература / Военная история / История / Прочая документальная литература / Образование и наука / Документальное
100 знаменитых сражений
100 знаменитых сражений

Как правило, крупные сражения становились ярчайшими страницами мировой истории. Они воспевались писателями, поэтами, художниками и историками, прославлявшими мужество воинов и хитрость полководцев, восхищавшимися грандиозным размахом баталий… Однако есть и другая сторона. От болезней и голода умирали оставленные кормильцами семьи, мирные жители трудились в поте лица, чтобы обеспечить армию едой, одеждой и боеприпасами, правители бросали свои столицы… История знает немало сражений, которые решали дальнейшую судьбу огромных территорий и целых народов на долгое время вперед. Но было и немало таких, единственным результатом которых было множество погибших, раненых и пленных и выжженная земля. В этой книге описаны 100 сражений, которые считаются некими переломными моментами в истории, или же интересны тем, что явили миру новую военную технику или тактику, или же те, что неразрывно связаны с именами выдающихся полководцев.…А вообще-то следует признать, что истории окрашены в красный цвет, а «романтика» кажется совершенно неуместным словом, когда речь идет о массовых убийствах в сжатые сроки – о «великих сражениях».

Владислав Леонидович Карнацевич

Военная история / Военное дело: прочее