Ватутин

— Как? А освобождение Харькова?! — тут же нашёлся отец.

...Всего несколько дней Николаю Федоровичу удалось побыть в кругу семьи. Но потом его вновь захлестнули фронтовые дела и заботы, которых хватало с избытком. Войска Воронежского фронта бурным потоком, словно дружное весеннее половодье, неудержимо двигались вперед. На Запад. К Победе.

Глава 13. «ДАЁШЬ КИЕВ!»

Сентябрь на Украине выдался сухим и теплым. Еще куковали молодые кукушки и ворковали горлинки. Спелый неповторимый запах яблок и груш висел над уцелевшими садами. Но признаки осени уже чувствовались во всём: в летящей в воздухе паутине, в утренних прохладных серебристых росах, а также в кое-где уже выкрашенных в золотые и бронзовые цвета листьях клёнов, берёз, яворов...

По многочисленным дорогам — шоссейным и проселочным — нескончаемо двигались танки, самоходки, автомобили, тягачи с орудиями, шла легкой рысью кавалерия, спорила шаг неутомимая пехота. А обочины сплошь и рядом были забиты по-тигриному раскрашенной в буро-зеленые цвета немецкой техникой — поврежденными или разбитыми грузовиками, бронетранспортерами, пушками, миномётами, полевыми кухнями, а также трупами оккупантов. Попадалась и советская техника.

Как и раньше, «виллис» Ватутина спешил в передовые части, которые по пятам преследовали отступающего врага. В один из дней, проезжая мимо рабочего поселка, находившегося на границе Украины и России, Николай Федорович неожиданно попросил своего водителя сержанта Кабанова остановить автомобиль. Командующий вышел из «виллиса». Позади ехала машина члена Военного совета генерал-лейтенанта Н. С. Хрущева. Она тоже остановилась.

— Николай Федорович, что случилось? — недоуменно спросил Никита Сергеевич.

— А случилось то, Никита Сергеевич, что мы приступили к освобождению Украины, — улыбаясь, сказал Ватутин. — С чем я вас и поздравляю.

Второго сентября войска фронта овладели важным областным центром Украины — городом Сумы. В тот же день Верховный главнокомандующий Сталин издал приказ, адресованный непосредственно Ватутину. «За отличные боевые действия и отвагу, — говорилось в документе, — объявляю благодарность всем руководимым Вами войскам, участвовавшим в боях за освобождение города Сумы». Вечером Москва от имени Родины отсалютовала войскам Ватутина 12 артиллерийскими залпами из 124 орудий.

Мощный вал наступления был необратим. «Даешь Днепр!», «Даешь Киев!», «Днепр совсем близко. Вперёд!», «Герои Волги и Дона, вас ждёт Днепр! Преследуйте врага, не давайте ему передышки!». Эти призывы постоянно звучали в частях и соединениях Воронежского, Центрального, Степного фронтов... Их можно было прочитать на броне танков и фюзеляжах самолётов, в заголовках газет и листовок, на щитах вдоль дорог и на фанерных табличках, прибитых к уцелевшим телеграфным столбам, встречавшимся на пути движения военных колонн.

Красные стрелы, нанесённые штабными работниками на оперативные карты, указывали советским войскам их маршрут и главные цели — Днепр и Киев. Общевойсковые и танковые армии, подобно тучам перед грозой, сосредоточивались на противоположном от немцев берегу могучей реки на протяжении 300 километров. Сталин, как вспоминал Жуков, требовал, чтобы войска как можно скорее вышли к Днепру.

Ставка ВГК рассматривала два варианта форсирования Днепра. Первый заключался в том, чтобы привести войска к восточному берегу реки и там остановиться. Затем тщательно подготовиться к форсированию. Для этого требовалось подтянуть свежие силы, приготовить переправочные средства, а также выявить слабые места в обороне немцев. Такой вариант позволял советским войскам при выполнении задачи избежать лишних потерь. Однако он был на руку противнику, поскольку давал ему возможность укрепить оборону, перегруппировать свои части и соединения, усилить их резервами.

Что касается второго варианта, то войскам предлагалось безостановочно идти вперёд и без промедления форсировать Днепр. Стремительный натиск не оставлял гитлеровцам времени на окончательное дооборудование «Восточного вала» и, как следствие, эффективное отражение советского наступления. Но, следует заметить, число потерь войск Красной армии при этом могло быть значительно больше.

По настоянию Сталина был принят второй вариант. Чтобы не дать противнику организовать оборону на подступах к Днепру, Верховный настоятельно потребовал немедленно развивать наступление. Эту установку получили одновременно и Ватутин, и Конев.

Жуков в своих мемуарах вспоминал: «Нам не потребовалось много времени на выработку оперативно-тактических решений, так как в войсках уже накопился богатый опыт, помогавший быстро анализировать обстановку, принимать решения и вырабатывать короткие и четкие указания. Что касается командования и штабов фронтов, то они стали большими мастерами в организации и проведении операций. С ними легко работалось. Мы, как говорится, понимали друг друга с полуслова».