Ватутин

И вот наступил исторический день 23 ноября 1942 года. К 16 часам 45-я танковая бригада подполковника П. К. Жидкова из 4-го танкового корпуса Юго-Западного фронта, круша последние очаги сопротивления врага, вышла к Советскому. Навстречу ей с северной окраины хутора двигались танки и пехота 36-й механизированной бригады подполковника М. И. Родионова из 4-го механизированного корпуса Сталинградского фронта. Клещи надежно сомкнулись.

Фронтовые кинооператоры и фотокорреспонденты запечатлели эти незабываемые минуты. Танкисты открыли люки своих машин. Небо поливают струи красных ракет. В воздух летят шапки, каски, шлемофоны... Бойцы и командиры двух фронтов держат друг друга в крепких объятиях. Обнимаются, целуются, пляшут. Над стылым заснеженным полем гремит долгое, протяжное «ура-а-а-а!».

В это же время «ледяной ветер выл и стонал над степью, наметая сугробы снега. Температура упала ниже нуля. На сотни километров к западу и востоку от Дона земля казалась безжизненной. Но в степи были люди — группы полузамерзших немцев и румын брели по снегу, гонимые желанием выжить, найти пристанище и пищу и укрытие под защитой немецких орудий». Так описывал поражение немцев американский историк У. Грейг.

Уместно также привести отрывок из воспоминаний непосредственного участника событий — офицера штаба 6-й немецкой армии полковника В. Адама:

«Страшная картина! Подхлестываемые страхом перед советскими танками мчались на запад грузовики, легковые машины, мотоциклы, всадники и грузовой транспорт; они наезжали друг на друга, застревали, опрокидывались, загромождали дорогу. Между ними пробирались, протискивались, карабкались пешеходы. Тот, кто спотыкался и падал на землю, уже не мог встать на ноги. Его затаптывали, переезжали, давили.

В лихорадочном стремлении спасти собственную жизнь люди оставляли всё, что мешало поспешному бегству, бросали оружие и снаряжение. Неподвижно стояли на дороге машины, полностью загруженные боеприпасами, полевые кухни и повозки из обоза — ведь верхом на выпряженных лошадях можно было быстрее двигаться вперед».

Окружение завершилось. В «котле» оказалось 22 дивизии и 160 отдельных частей 6-й и 4-й танковой немецких армий общей численностью свыше 300 тысяч человек. Ещё недавно они самоуверенными и высокомерными победителями шагали к Волге. Теперь же эти люди из разных земель Германии были обречены на смерть. В бескрайней степи, ландшафт которой они сравнивали с североафриканской пустыней, русские уготовили им гигантскую братскую могилу.

К исходу 25 ноября были созданы внешние и внутренние фронты окружения. Первый образовали войска всех трёх фронтов, принимавших участие в операции «Уран», второй был создан частью сил Юго-Западного и Сталинградского фронтов.

Николай Федорович искренне радовался успеху своего фронта, вклад которого в завершившуюся операцию, бесспорно, являлся решающим. Как и значителен был личный вклад самого командующего в её разработку и реализацию. Но время для ликования ещё не пришло, считал он. Да и не любил Николай Федорович никогда выпячивать свои заслуги, относя все успехи на счёт вверенных ему войск. А они действительно отличились — корпуса, соединения, бригады, полки... Сотни подвигов совершили бойцы и командиры.

Прямо в разгар наступления Ватутин дал указание представить к званию Героя Советского Союза двух офицеров — командира передового отряда 26-го танкового корпуса подполковника Н. Г. Филиппова и командира 19-й танковой бригады 4-го танкового корпуса подполковника Н. М. Филиппенко. Это произошло в ночь на 23 ноября. Перед танкистами подполковника Филиппова стояла задача захватить два моста через Дон, расположенные почти рядом с городом Калач. Первый мост, на который они вышли, к сожалению, оказался взорванным. Второй мост хорошо охранялся, но его взяли хитростью. Филиппов взял с собой пять танков, две роты мотопехоты, артиллерийскую и миномётные батареи и двинулся с зажженными фарами к мосту. Танки Филиппова немцы приняли за свою учебную часть, оснащенную русскими трофейными машинами. Ничего не подозревая, часовые ждали своей смены, со смехом швыряясь снежками друг в друга. Когда разобрались, было уже поздно. На полном ходу колонна ворвалась на мост, часть охраны была уничтожена, часть взята в плен. Противник несколько раз пытался сбросить с моста отряд, но его усилия оказались напрасными.

Позже, когда допрашивали пленных немцев, у них спросили:

— Как же вы допустили танки на мост?

Они ответили:

— Мы никак не могли предположить, что танки русских могут наступать с зажженными фарами. Мы думали, что это наша техника возвращается с передовой...

Вскоре по мосту, захваченному отрядом Филиппова, вперед пошли танки бригады подполковника Филиппенко. До Калача оставалось всего два километра. Филиппенко, несмотря на малое количество танков, атаковал город с ходу. Бой за Калач продолжался всю ночь. Немцы упорно сопротивлялись, но вскоре подошли передовые части основных сил корпуса и город был взят.