Ватерлоо. История битвы, определившей судьбу Европы

Была ли причиной самоуверенности Наполеона болезнь? Такой вопрос может показаться странным, но есть предположение, что Наполеон страдал акромегалией – редким гормональным расстройством, которое, помимо прочего, проявляется в чрезмерном оптимизме. Имеются также предположения, что Наполеон страдал от геморроя, запоров, цистита или эпилепсии. Все это предлагается в качестве объяснения его апатичного поведения в том июне. Он, безусловно, был утомлен, но это можно сказать почти о любом старшем офицере, воевавшем в ту кампанию. По утверждению сэра Джона Кигана[17], за три дня перед битвой при Ватерлоо Веллингтон проспал не больше девяти с половиной часов, наверняка не больше, чем император.

Большинство утверждений о диагнозах Наполеона напоминают скорее оправдания, хотя никто не сомневается, что он был уже не так энергичен, как в молодости. Полковник Огюст-Луи Петие служил в штабе маршала Сульта, у него было достаточно возможности наблюдать за Наполеоном.

Наполеон пополнел. Его голова укрупнилась и глубже сидела на плечах, круглый живот необычно сильно выделялся… Он заметно меньше времени проводил верхом… Мне было нелегко отвести взгляд от этого удивительного человека, которого Победа так долго осыпала своими дарами. Его полнота, тусклая бледность, тяжелая походка разительно отличали его от того генерала Бонапарта, которого я видал на заре моей карьеры, в 1800 году, в Италии, когда он был столь пугающе тощим, что ни один солдат его армии не понимал, как при столь тщедушном теле и болезненном виде он может сопротивляться усталости.

Но, утомленный или нет, Наполеон жаждал сражения. Всю ночь он боялся, что Веллингтон уйдет, однако заря застала герцога на прежнем месте. Ночью, глядя на свет костров, отражавшийся в облачном небе, император воскликнул: Ah! Je les tiens donc, ces anglais! («Ага, наконец я добрался до вас, англичане!»).

Добрался, что и говорить.

Британо-голландская штаб-квартира находилась в городке Ватерлоо. Квартирмейстеры мелом писали имена на дверях, чтобы знать, кого куда поселили. На парадной двери уютного дома на главной улице было написано: «Его Светлость герцог Веллингтон». Теперь там музей. В этом доме герцог провел большую часть ночи за написанием писем. На сон оставалось около трех часов. Дождь продолжался.

Герцог писал британскому послу в Нидерландах, сэру Чарльзу Стюарту, который находился в Генте: «Если можете, пожалуйста, успокойте наших соотечественников. Пусть они будут готовы уехать, но не спешат и не пугаются – все еще может обойтись». Еще он написал леди Фрэнсис Уэбстер, своей 22-летней подруге, с которой встречался в парке Брюсселя. Письмо начиналось так: «Ватерлоо, воскресенье, 3 часа утра, 18 июня 1815»:

Моя дорогая леди Фрэнсис, в пятницу у нас состоялась отчаянная битва, в которой мне посчастливилось, хотя мне крайне недоставало войск. Прусская армия весьма жестоко пострадала и ночью отступила, чем вынудила меня сделать то же самое и отойти вчера сюда, в Ватерлоо. Эти маневры могут потребовать от меня в какой-то момент приоткрыть Брюссель и подставить город врагу. По этой причине я советую Вам и Вашей семье быть готовыми уехать в Антверпен. Я сразу же извещу Вас, если мне станет известно об опасности. В настоящий момент сведений об опасности нет.

Герцог разумно советовал не впадать в панику, но она уже началась. Слухи распространяются быстро, и они гласили, что британо-голландская армия разбита, пруссаки бегут, а Наполеон неудержимо движется на Брюссель. Таппер Кэри служил помощником начальника военно-торговой службы и был отправлен в Брюссель на поиски обоза.