Ватерлоо. История битвы, определившей судьбу Европы

Весь маневр казался мне настолько диким и непонятным, что в тот момент я едва мог поверить, что это происходит на самом деле, а не в каком-то бредовом сне. Сам генерал-аншеф красовался посреди застрельщиков арьергарда, буквально выполняя работу какого-нибудь корнета! «Боже мой, мы все попали в плен!» (или что-то наподобие), – воскликнул лорд Аксбридж, направил своего коня на одну из садовых скамеек, перемахнул ее и умчался прочь, оставив нас спасаться, кто как может.

Не хватало места, чтобы развернуть пушки лошадьми, поэтому пришлось снимать их с передков и разворачивать вручную. Удивительно, но вражеская кавалерия не стала вмешиваться в это трудоемкое дело. Мерсе повез свою батарею обратно в деревню, где нашел Аксбриджа, который собирал спасательную команду.

И они пошли под проливным дождем. Артиллерия и повозки ехали по дороге, конница отступала через поля, с востока от дороги, пехота шла с запада. Офицер из Нассау, капитан Фридрих Вайц, составил образцовый отчет, согласно которому отступление прошло успешно, несмотря на погоду и преследование французов. За время перехода к Мон-Сен-Жану британцы потеряли менее сотни человек, французы – примерно столько же. Одним из пострадавших французов стал полковник Жан-Батист Сурд, командир батальона улан. Он начинал служить рядовым, стал бароном империи, и Наполеон уже приготовил ему новое повышение, которое барон не принял. И вот, в Женапе 40-летний полковник Сурд был сильно порублен, вероятно, лейб-гвардейцами. Его принесли в полевой госпиталь, где главный хирург Ларрей решил, что правую руку полковнику следует ампутировать. Сурд лежал на столе, и, пока Ларрей резал и пилил руку, перевязывал артерии и зашивал культю в лоскуты кожи, полковник диктовал письмо императору:

Величайшим удовольствием для меня было бы, если бы Вы оставили под моим командованием полк, который я надеюсь привести к победе. Если великий Наполеон простит мне, я отказываюсь от звания генерала, ибо звания полковника для меня достаточно.

Затем Сурд подписал письмо левой рукой, взобрался на своего коня и ускакал вслед за своим полком, еще преследовавшим британский арьергард. Его рана зажила, и Сурд дожил до 1849 года. Полковник был ранен в Женапе, в конном бою, который оказал сильное впечатление на многих британских очевидцев. Британская кавалерия была вооружена шпагами и саблями, а у французов имелись пики. Этими пиками перегораживали узкую улочку между двумя домами. Для атакующих такая стальная изгородь становилась почти непреодолимой преградой. Британским гусарам, 7-му полку, было приказано атаковать французов, которые беспокоили британо-голландские силы и подошли слишком близко к их позициям. Главный сержант Коттон вспоминал, что уланы считались «худшими клиентами, с какими только доводилось иметь дело».

Когда мы начали атаку, их пики стояли торчком. Едва мы подошли к ним на корпус или два, они наклонили пики и взмахнули флагами, так что несколько лошадей шарахнулись.

Флаги, о которых он говорил, были флажками, которые крепились сразу под узким стальным наконечником пики. Атака 7-го гусарского захлебнулась. Они понесли жестокие потери, затем снова понесли потери, когда пытались атаковать вторично. Выживших преследовала смешанная группа из уланов и кирасиров, их остановила только атака лейб-гвардейцев – более тяжелой кавалерии, которая смогла пробиться сквозь острия длинных пик и порубить французов своими длинными палашами. Пика была полезным оружием, особенно во время преследования, но ее слабость в том, что, если противник увернулся от острия, улан оказывается практически беззащитным. Тем не менее британцев так впечатлила работа французских уланов, что после войны они создали собственные уланские полки.

Лейб-гвардейцы остановили погоню, но больше всего людям Веллингтона помог дождь. «Грязь на дорогах была так глубока, – рассказывал Ипполит де Модюи, императорский гвардеец, – что сохранять строй в наших колоннах не оставалось никакой возможности». Лейтенант Жак Мартен, офицер французской пехоты, так описывал этот беспорядок: