Ватерлоо. История битвы, определившей судьбу Европы

По команде мы в строгом порядке развернулись и отошли. Когда мы спускались по склону, огонь невероятно усилился, со всех сторон раздавались ужасные крики сбитых с ног и раненных, решивших, что их бросили. В какой-то миг выбыло множество офицеров и солдат из обоих полков. Из наших Прендергасту раздробило кости, Макнаб был убит картечью, а Джеймсу и Баллину ядром оторвало ноги – во время отступления или лобовым огнем перед этим. Я как раз приводил в порядок подвернутую ногу, как передо мной, крича, свалился мой друг, обезумевший от пяти полученных ран, и дальше было печальное: «Она глубокая, Мак, она глубокая?» На сей раз мы смешали строй с 33-м и 69-м полками, и всякий порядок был утрачен.

Бригада поддалась панике. Они обратили в бегство гренадеров Императорской гвардии, а затем сами с перепугу отступили, и паника быстро нарастала. Офицеры и сержанты пытались унять солдат, но безуспешно. «50 кирасиров могли бы уничтожить всю нашу бригаду», – вспоминал Макриди. В тот момент казалось, что дисциплина в бригаде потеряна окончательно. Солдаты начали драться, прокладывая себе путь в тыл, но вот, описывал происходившее Макриди, кто-то издал боевой клич, и, охваченные паникой, солдаты отозвались. Генерал Халкетт схватил боевое знамя 33-го полка, а генерал Пелет схватил орла, захваченного в Плансенуа. Они стояли, пока солдаты не построились перед ними. Там был Веллингтон, и его присутствие тоже оказало отрезвляющее действие. Помимо всего прочего, Веллингтон ранее командовал 33-м, и да поможет им Господь, если теперь они опозорят герцога. И тут голландская батарея с близкой дистанции открыла огонь по французам, опустошая ряды гвардейцев, и голландско-бельгийская бригада открыла по французам залповый огонь, и паника как-то утихла. «Офицеры творили чудеса, – вспоминал Макриди, – но спас нас один тот окрик. Я так никогда и не узнал, кто издал его». И вот все четыре батальона оправились от пережитого ужаса, построились и заняли позиции. Для Анри Дюперье, казначея 18-го полка британских гусар, возвращение бригады Халкетта стало неожиданностью. С остатками кавалерии он расположился позади пехоты на гребне Веллингтона и наблюдал, как стреляет голландская пехота, и вдруг: «Лорд Веллингтон невесть откуда вывел ребят в красных мундирах, я увидел их сквозь клубы дыма».

«Я взялся за непосильную задачу, – писал Макриди своему отцу, пытаясь передать в письме эту битву». Так что же произошло на вершине гребня, когда пошла в атаку первая колонна (или каре?) Императорской гвардии? В ответе на этот вопрос затрудняются обе стороны. Ганноверцы отступили в некотором беспорядке, но так же поступили и «красные мундиры». Голландско-бельгийские части сражались хорошо, их артиллерия проделала свою работу чисто. Французы тоже отступили, отброшенные грандиозным залпом линии генерала Халкетта. Французские канониры наводили хаос, и их огонь более, чем все остальное, вызвал панику в бригаде генерала Халкетта. Великая заслуга солдат и офицеров бригады в том, что паника оказалась скоротечной, и им очень повезло, что ни одна из французских частей не воспользовалась минутной слабостью этого соединения. Вероятно, и сами французы были близки к панике. Они отступили перед ужасным залповым огнем, голландские пушки обрушили на них сокрушительный град картечи, гребень окутался дымом, их передние шеренги лежали, израненные или мертвые. Наверняка можно сказать лишь то, что атака западной колонны Императорской гвардии провалилась, она была отброшена от линии обороны Веллингтона и отошла назад. Генерал Халкетт в этом бою был ранен, но доволен тем, что его солдаты не разбежались и отстояли позицию.

Тем временем вторая атака французов, более масштабная, ударила справа от бригады Халкетта, где ее поджидала бригада британских гвардейцев и великолепная бригада генерала Эдама. Гарри Пауэлл служил капитаном в 1-м гвардейском пехотном. Как и весь его батальон, он лежал на обратном склоне: