Конечно, бросить гвардию в атаку было очень рискованно, но Наполеону ничего другого и не оставалось. «Пространство, – сказал он однажды, – я могу отыграть, а время – никогда». Атаку Блюхера на Плансенуа остановили солдаты Лобау и 10 гвардейских батальонов, но Наполеон знал, что численность прусских войск будет только возрастать. А еще он знал, что прусское подкрепление добралось до восточного края линии Веллингтона, и теперь распределение новоприбывших по всему гребню становится только вопросом времени. Проще говоря, вскоре ему придется противостоять двум армиям, которые в сумме сильно превосходят по численности его, но оставалось еще два часа светового дня, а этого времени достаточно, чтобы уничтожить одну из армий. Если гвардия прорвется сквозь линию Веллингтона, если французы перевалят через гребень и обратят британо-голландскую армию в беспорядочное бегство, тогда он обратится против пруссаков, а те, видя, что союзники явно разгромлены, могут и отступить или просто остаться на ночь на месте. А потом 19 июня состоится новое сражение, только на этот раз Груши действительно придет и поучаствует в нем. Риск был велик, но победа на британском гребне могла вновь повернуть фортуну лицом к Франции. В одном из своих утверждений о простоте войны Наполеон сказал:
А какие у него были еще варианты? Если он не атакует, тогда атакуют его. На него уже напали в Плансенуа, и, если бы он убрал свои войска на гребень, на котором они начинали этот день, ему пришлось бы ожидать совместного нападения британо-голландской и прусской армий. Можно благоразумно отступить, собрать остатки своей армии, уйти через реку Самбру и жить дальше, а сражаться как-нибудь в другой раз. Однако отступить было очень затруднительно, если вообще возможно. Пришлось бы отправить тысячи человек на юг, по дороге на Шарлеруа, и надеяться, отступая, уйти от врага. А через несколько километров, в Женапе, дорога проходит по узкому мосту, всего двух с половиной метров в ширину. Это единственное место, где все пушки, боеприпасы и багажные повозки могут пересечь реку Диль. Отступление, вероятно, повлечет за собой хаос, путаницу и бегство. По этой причине – атаковать! Отправить «Бессмертных» делать то, что они так хорошо умеют делать – выигрывать императорские сражения. «Фортуна, – сказал однажды император, – женщина, она переменчива!» Но фортуне нужна помощь, а именно для этого и существовала Императорская гвардия – чтобы убедить фортуну даровать победу императору.
Колонны вели офицеры. Они могли впереди сквозь дым видеть гребень, но не видели врагов, если не считать канониров, которые открыли огонь сразу, как только колонны построились. Над головой гвардейцев лопалась шрапнель, ядра полосовали строй, который тут же смыкался и продолжал движение. Били барабаны, делая паузу, чтобы гвардейцы могли выкрикнуть: