Василий Голицын. Игра судьбы

Август был бражник и бабник: обсеменил всю свою Саксонию, и как утверждают хронисты, оставил после себя несколько сот детей. У него было прозвище — Сильный. Он и в самом деле обладал недюжинной силой, и они с Петром не раз тягались, кто кого. Свивали в трубку серебряные тарелки, разрывали подковы, сгибали монеты; словом, казали себя, друг другу не уступая. Еще играли в любовные игры с прекрасным полом, на этом поприще тоже старались перещеголять друг друга.

Но Август Сильный был союзник бессильный. Он не пришел на помощь Петру, когда тот в ней нуждался, и трусливо бежал от Карла XII, а потом изъявил ему полную покорность.

…Инкогнито Петра открылось по совершенной случайности. Один из голландцев, пребывавших в России, написал в Саардам отцу о том, что к ним катит русское посольство во главе с самим царем, который высок ростом, на щеке бородавка и голова дергается. Это было следствие перенесенного потрясения в детстве, и ни один врач не мог сего унять.

И саардамцы тотчас признали в плотнике Питере русского царя и немало тому дивились. Петр принужден был покинуть комнатенку, которую снимал, и после восьмидневного пребывания в Саардаме спешно выехать в Амстердам, забрав плотницкие инструменты.

Он было устроился на тамошней верфи плотником — дерево манило его; запах, податливость, своего рода бессмертность, способность принимать ту форму, которую задумал человек. Но и тут от зевак не было покою. Молодой человек демонстративно не отзывался на подобострастные обращения, вроде «ваше величество» или «государь», а только когда к нему обращались, как к плотнику Питеру.

Тем временем в Амстердам торжественно въехало великое посольство во главе с Францем Лефортом, и ему, само собою, был устроен торжественный прием.

Бургомистром Амстердама был старый знакомец Петра Николас Витсен. Некогда он побывал в Московии — еще при Алексее Михайловиче, — добрался аж до Каспийского моря и издал книгу «Татария восточная и южная», которую перевели на английский, французский и датский языки.

Он-то и стал покровительствовать плотнику Питеру. Для него на верфях был специально заложен фрегат, а еще старался как можно полнее насытить неистощимую любознательность царя. Он, к примеру, повел его на бумажную фабрику, где царь попросил посвятить его во все секреты бумажного производства. Уведав все, он схватил ковш, черпанул бумажной массы и вылил ее в форму. Радовался как дитя: экий получился гладкий лист.

Потом, высунув язык от усердия, проводил часы в гравюрной мастерской: мало-помалу под резцом возникал рисунок — торжествующий ангел несет в руках крест и пальмовую ветвь, попирая ногами полумесяц и бунчуки мусульман.

Он тормошил Витсена — ему не сиделось на месте. Поехали в Лейден к знаменитому естествоиспытателю Антони ван Лёвенгуку, которому мир обязан усовершенствованию микроскопа. Царь ахал, глядя в окуляр, где в капле воды копошился целый мир крохотных существ.

— Ничего мы не знаем, темны, аки ночь, — бормотал он, — многие чудеса рассеяны вокруг, а мы-то, мы их не узреваем. Учился бы все годы, всю жизнь, но чую — жизни мало.

Настал, однако, час, когда урядник Петр Михайлов должен был стать великим Государем всея Руси. Витсен обронил:

— Наш штатгальтер, он же король Англии Вильгельм III Оранский, пожелал встретиться с русским царем. Избегнуть этого невозможно. Нам следует поплыть в Утрехт — в Голландии привыкли говорить поплыть, что было любо Петру, а не поехать, — где находится его резиденция. Некогда там заседали Генеральные штаты, но теперь они переместились в Амстердам.

Утрехт стоял на Рейне. Это была сильная крепость, прикрывавшая подступы к Амстердаму. Петр был не в своей тарелке — с царствующими особами он чувствовал себя стеснительно. И как прикрытие взял с собою Лефорта. Все-таки для важной политической миссии нужен был такой развязный говорун, как Франц, брудер Франц.

Утрехт Петру приглянулся. Сначала он повадился смотреть достопримечательности. Их было немало: собор, базилика, университет, дом папы Адриана IV.

Петр развеселился. «И у нас ныне папа Адриан, — провозгласил он. — Токмо не шестой, а первый. И чай последний. С его кончиною намерен я устроить духовный совет, на манер ваших Генеральных штатов».

Лефорт к таким речам привык, а свита содрогнулась, но, естественно, промолчала.

— Этот папа был знаменит своим благочестием. Но еще более тем, что стал учителем короля Карла Пятого. Того, что был по совместительству испанским королем, — пояснил Витсен. — Этот Карл именовался императором Священной римской империи германской нации, а кончил тем, что отрекся от престола.

Вильгельм оказался простым в обхождении. Он чаще бывал в своей Голландии, нежели в Англии, потому что родился здесь, в Гааге. Его супругой была дочь английского короля Якова II Мария Стюарт, тезка великомученицы королевы шотландской, окончившей жизнь на эшафоте, и Вильгельм унаследовал английский престол. Вскоре он совершил революцию, издав «Билль о правах», нечто вроде конституции — сказались его голландские корни.