Василевс

Магистр оффиций Кассиодор, улучив минуту, когда Амалазунта просматривала документы, которые он принёс ей на подпись, обратился к ней:

– Ваше величество, в сложившейся в королевстве ситуации не следует ли провести ряд политических мер на укрепление доверия между коренным населением и остготами?..

Кассиодор был верным её помощником и постоянным советником. Он преклонялся перед её решительной находчивостью и торжественностью в речах.

Амалазунта подняла на него глаза, долго и внимательно смотрела, о чём-то размышляя.

– А вы правы. Подготовьте предложения. На следующем совете рассмотрим их.

Кассиодор тщательно подготовился к заседанию совета. И когда королева дала ему слово, он стал зачитывать свои предложения:

– «Установить правительству равенство в правах остготов и римлян! При этом требовать от них взаимных клятв верности!.. Единственным преимуществом остготов является сохранение за ними права носить оружие и выполнять военную службу… Расширить права и привилегии сенаторов и высшего духовенства. Им даётся право подавать просьбы и апелляции лично остготскому королю… Половина сенаторов должны происходить из среды самых знатных и образованных римлян… Остготы не допускаются в число сенаторских лиц…»

Закончив зачитывать документ, он положил его перед королевой, отошёл от стола и сел за свой столик магистра оффиций.

Обсуждение этих предложений было бурным и долгим. Наконец они были приняты большинством королевского совета, в основном теми, кто поддержал королеву в начинании изменить отношения между остготами и жителями Италии.

Группировка же высших военных остготов промолчала, угрюмо взирая на королеву. Так же молча они покинули в конце заседания королевский совет.

Но на этом Амалазунта не остановилась. Умная, решительная и тщеславная, она понимала и видела истоки враждебности жителей Италии к остготам в ошибках своего отца. И она стала исправлять их. Первым делом она вернула детям Симмаха и Боэция имущество, конфискованное у их отцов.

– Вы пока формируетесь характером нашего дедушки! – обратилась она затем ко всем жителям королевства от имени своего сына Аталариха. – Вы охотно повинуетесь и законам, и судьям… Наши враги окончательно побеждены нашими низкими налогами, поскольку у таких налогов, которые защищает абсолютная власть, не может быть успешных противников!..

Она заняла апартаменты своего отца, рабочий кабинет тоже и там просиживала долгими вечерами, разбираясь с ворохом дел, свалившихся на неё, как на правительницу государства. У неё были советники, секретари, помощники, если требовалось что-то выяснить, что она не знала, или появлялась необходимость узнать и разобраться в том.

Её кабинет был всегда открыт для деловых встреч и посетителей.

– Ваше сиятельство, у меня к вам просьба, – обратился к ней как-то референдарий Киприан. – Назначить моего брата Опилиона главой комита священных щедрот. Человек он верный вам, как и я в прошлом верно служил королю Теодориху!..

Амалазунта вспомнила, что он был главным обвинителем Боэция. И она согласилась.

– Хорошо. Вас же я возвожу в сан патриция!.. Вскоре освободится должность магистра оффиций, которую сейчас занимает Кассиодор. И такой человек, как вы, вполне подойдёт для неё. А Кассиодора ждёт другое назначение!..

В один из дней, когда должен был состояться очередной королевский совет, большая группа высших военных рано собралась в дворцовой палате.

Амалазунта, как обычно, появилась там с Аталарихом, прошла с ним к трону, села в своё кресло, он сел в своё.

Из-за стола поднялись три военачальника – Питца, Аринер и Бедеульф, прошли к трону и передали секретарю королевы письмо.

– Это наше требование, чтобы король Аталарих забросил науки по римскому образцу и предался военным упражнениям в кругу сверстников из числа знатных остготских юношей. Так, как принято у остготов для воспитания будущих воинов! – сказал Питца от имени всех военачальников.

Амалазунта побледнела… Сейчас у неё был выбор: отказать этому наглому нажиму либо подчиниться ему… Если она откажет, то не исключено, что её жизнь не будет стоить и драхмы… Она знала этих людей…

– Не тебе это решать! – в резкой форме крикнул ей со своего места военачальник Ибба.

– Женщина, ты должна сложить царскую власть! – прямо в лицо заявил ей также и сайон Алиульф.

Это было для неё, Амалазунты, оскорблением. Она боялась презрения остготов из-за слабости своего женского пола и сразу же терялась, когда ей напоминали об этом.

И она, сжав зубы, вынуждена была уступить.

В этот день совет прошёл вяло и закончился быстро.

Аталарих же вскоре попал под влияние остготской «национальной» партии. Его там быстро обработали, и он перестал подчиняться матери. Он стал пить, как и все молодые остготы, завёл себе наложницу…

– И это в четырнадцать лет! – ужаснулась она, видя, как он стал быстро худеть. – Грубый, ругается!.. С его-то здоровьем! Он от рождения был слабым…

Но этим дело не ограничилось. Против неё остготская знать вскоре составила заговор.

Об этом ей доложил Киприан, всё ещё референдарий, в обязанности которого входило выявлять такие заговоры.